Запах. В нём было что-то не то. Пробуждающееся сознание забилось в судорогах, всем своим существом протестуя против неестественности этого запаха, который, однако, был смутно знаком. Этот запах был мёртв.
Глаза медленно приоткрылись, и в тот же миг в них ударило равнодушие мёртвой белизны. Но посреди этой белой безжизненной пустыни на него смотрели столь знакомые и полные жизни глаза.
— Роланд… Как ты?
— Веста? Где я? Это похоже на больницу…
— Это и есть больница.
Мимо прошла женщина в белом халате, такая же холодная, как и равнодушные стены, окружавшие их.
— Что со мной произошло? Я помню… мы ехали в поезде на свадьбу твоей сестры, а потом… провал.
— Ты потерял сознание. Видимо, тот бутерброд, с которым ты так нежно общался в купе, сыграл с тобой плохую шутку. Ну и напугал ты меня… — Столь знакомое и полное жизни лицо улыбалось.
Роланд закрыл глаза. Ещё одно обычное отравление в поезде, какие происходят последнее время сплошь и рядом. Всё просто. Он съел бутерброд, бутерброд съел несколько часов его ясного сознания. Но что-то было не так. Было что-то ещё…
Роланд снова посмотрел на жену.
— Который… Сколько я здесь провалялся?
— Три дня.
— Что?!! Три дня из-за какого-то недоделанного бутерброда? Они что, туда цианистый калий подмешивают?
— Успокойся… Теперь всё в порядке. Я не знаю… Впрочем, врачи тоже. Говорят, что это похоже на… Как это? В общем, ты, видимо, просто переутомился. Твоя книга доведёт тебя до ручки…
— Чушь. Ни одна книга, даже объединившись со всеми бутербродами побережья, не может отключить в общем здорового человека на три дня.
— Ладно, отдыхай пока. А я пойду узнаю, долго ли тебя здесь ещё продержат.
— Постой… Мы же опоздали на свадьбу. Она должна была быть… Вчера?
— Ничего подобного. Её перенесли на неделю. Моя премилая сестрёнка опять выкинула фортель. На этот раз она решила совместить свой медовый месяц с фестивалем Конца. Ну, ты знаешь, тот, что проходит в Антарктике раз в пять лет.
— Медовый месяц среди льдов?.. Оригинально.
— Что ж, это вполне в её стиле… Так что, я думаю, мы ещё успеем. Конечно, если ты оклемаешься к тому времени. Ну, ладно, отдыхай.
Веста улыбнулась, встала и вышла из палаты.
Роланд откинулся на подушку, прикрыл глаза и погрузился в свои мысли. Всё это походило на спектакль какого-то безумного театра. Актёры уже вышли на сцену, вот-вот поднимется занавес, и он один из них. Вся загвоздка в том, что он не знает, как оказался на сцене и что ему здесь надо. Никто даже не потрудился объяснить ему его роль. Что-то происходило. Происходило с ним. Но он не понимал что.
Небо. Странное небо, затянутое дождливой пеленой. Это всё, что он помнил перед тем, как провалиться в небытие. Хотя нет. Это ещё не всё… Там, под этим небом, с ним, был кто-то ещё. Этот кто-то стоял рядом и смотрел на него. Смотрел странно…
Роланд на мгновение снова оказался в том месте, среди бескрайних холмов. И снова рядом с ним стоял тот человек, проникая своими голубыми глазами в самую душу, вырывая из глубин памяти давно несуществующие места и дни. Ветер развевал непослушные тёмные волосы, уносясь вдаль над холмами.
Весна… Деревья усеяны розовыми цветами. Солнце отражается и искрится в воде, заполнившей впадины между деревьями. И птицы. Множество птиц, временами вспархивающих в голубую высь и оглашающих пространство своим пением. Свежий ветер.
В следующий раз Роланд проснулся от боли в руке. Он дёрнулся, и боль усилилась многократно.
— Спокойнее, спокойнее приятель… Этак я вас шприцем насквозь проткну.
— Что… Что вы мне вкалываете?
— Всего лишь стимулятор. Прошу вас, полежите спокойно ещё минуту.
— Боже мой! Сначала бутерброды с калием, потом стимулирующие врачи…
Лицо доктора на миг еле уловимо сменило своё выражение, и его глаза пристально посмотрели на Роланда. Роланд почему-то отвёл глаза.
— Э-э… Не волнуйтесь, я в своём уме. Просто всё это… немного выбило меня из колеи. Все эти больницы, поезда, бутерброды…
Врач ещё раз окинул его оценивающим взглядом, потом вынул шприц и прижал к руке Роланда кусок ваты.
— Вот теперь хорошо. Подержите это, пожалуйста, некоторое время.
Он собрал свой чемоданчик, выкинул использованный шприц в контейнер и собрался уходить.
— Подождите, пожалуйста…
— Да?
— Когда меня выпишут?
— Ну… Всё зависит от вас. Как вы, кстати, себя чувствуете?
— Замечательно. То есть, не хуже, чем обычно.
— Ну что ж, прекрасно. Но я бы всё-таки посоветовал вам ещё денёк отдохнуть здесь, восстановить силы.
У двери он ещё раз оглянулся.
— Кстати, ваша супруга просила передать вам, что она поехала уладить некоторые дела. Приедет завтра и, если вы будете чувствовать себя хорошо, заберёт вас.
Мягко закрылась дверь.
Роланд повернул на подушке голову и посмотрел в окно. Моросил дождь.