Обстоятельный дневничок похода по Алтаю 2003 года

Отпрощавшись с греющими привыкшую душу людьми, влезли в вагон, тронулись (вместе с вагоном). Небольшой перекус, множественный перекур — я ненавижу ездить в поезде: скучно и тоскливо. Предложил бухнуть едущим с нами дембелям (они всегда с нами едут). Естественно, они согласились, естественно, всё это закончилось не очень хорошо. Я ушёл спать, когда все напились до того состояния, в котором ничего кроме «На гра-а-а-нице клей… хрен… ключ… не помню» никто ничего изречь не может. Ночью один дембель дал по морде другому, разбил окно, все вместе стали орать, чем спровоцировали триумфальное появление ментов. Я спал. Герой-Ваня проснулся как раз в подходящий момент для того, чтобы изъять едущую с нами гитару из описываемого имущества дембеля-дебошира. Про нашу флягу, содержимое которой вызвало все эти пьяные сцены, все кроме ментов забыли, в результате чего эту флягу описали, и мы её лишились.

Проснулся во второй половине дня и понял, что если сейчас не съем подаренную Матерью в дорогу курицу, то она протухнет (курица). Меня хватило лишь на окорочка и крылья. Ванес вегетарианствует, так что убираю останки обратно в пакет. Познакомился ещё с одной порцией дембелей и пилотом Лёшей. Сначала пил с Лёшей, потом с дембелями. Потом опять с Лёшей. Дед, живущий напротив Лёши, вызвал ментов, и на Лёшу составили протокол. Уложил Лёшу спать, наорал на деда (ни одного слова с его стороны до вызова ментов) и пошёл пить с дембелями. В пакет с останками курицы заглядывать боюсь.

Ничего нового. Распитие водки со всеми желающими, исполнение БГ на бис дембелям, задушевные разговоры с соседкой по купе — бабушкой-божьим-одуванчиком. Бабушка-божий-одуванчик — учительница литературы и русского языка. Во второй половине дня имел неосторожность посмотреть ей в глаза открыто, в результате чего под вечер она ушла жить к проводнице, аргументировав сей поступок подозрением меня в том, что я хочу её убить. Решился заглянуть в пакет с останками материнской курицы и с матом побежал его выбрасывать. Ночью — распитие чистого спирта всем составом: я, Ванес, дембеля и Лёша. Бабушка-божий-одуванчик сидит напротив, наивно полагая, что при всём честно́м народе убивать её я не стану. Спим.

Проснулся, разбуженный Ванесом перед прибытием в Бийск. Не успели вылезти из поезда, как выяснилось, что рейсовый автобус до Горно-Алтайска уходит через несколько минут. Ничего не купив в дорогу и не найдя ближайшего сортира, грузимся в автобус и едем. Мочевой пузырь давит на душу, успокаиваемую захватывающими рассказами бывалого пенсионера. За пару часов доезжаем до Горно-Алтайска, где узнаём, что рейсовые автобусы до Усть-Коксы ходят два раза в неделю. До среды торчать в Горно-Алтайске неохота, так что соглашаемся на предложение частников и, прикупив в дорогу пива, колбасыра и хлеба, за 6 часов и 1000 рублей на двоих поздней ночью прибываем в Усть-Коксу. В дороге знакомимся с Зиной — немолодой женщиной, знающей Володю и его семью, живущих под Белухой на ГМС. Она предлагает вместе с ней остановиться в Усть-Коксе на ночь у некоей Мозы Александровны, на что мы, естественно, соглашаемся. Моза Александровна — милая старушка, живущая с котом и маленькой собачкой; напоив нас чаем, укладывает спать.

Проснулись полвосьмого и, распрощавшись с Зиной и хозяйкой, стопим на главной улице Усть-Коксы «Газель». (Вообще-то, это она нас стопит; водитель предлагает подбросить нас до Тюнгура за 200 р. с носа. Сходимся на 200-х р. вообще.) Доехав до Тюнгура, едем на той же «Газели» в Кучерлу, поскольку оказывается, что водитель до кучи недавно открыл ещё и свой магазинчик, в коем мы закупаемся продуктами дней на 5. Поскольку рюкзаки забиты снарягой до предела, лошадь снять не на что, а продуктов надо закупить целую кучу, решаем следующее: добраться побыстрее до Володи на ГМС, оставить у него всю снарягу, вернуться налегке в Кучерлу, купить столько продуктов, сколько позволят деньги и силы эти продукты допереть, и доползти с ними обратно на метеостанцию. Переходим через Кучерлу и прёмся вверх. Поход начался. Вообще говоря, меня подвели воспоминания о походе по Алтаю прошлого года. Тогда я шёл с рюкзаком, немногим тяжелее 20 кг, а потом шатался по горам и вовсе без вещей. И когда я в начале сентября добрался от ГМС до Кузуяка за 5-6 часов, при этом не устав совершенно, я воспринял это как само собой разумеющееся. И пока мы с Ванесом пёрлись на Кузуяк, я строил радужные перспективы прибытия на ГМС тем же днём; максимум на следующий. И только когда мы остановились на ночёвку на втором более-менее серьёзном ручье после перевала, я понял, что не учёл ни веса рюкзаков, ни того, что это, как-никак, первый ходовой день. В общем, поставили лагерь, приготовили макароны (я себе с тушёнкой, Ванес — без, ибо вегетарианец, хи-хи), поужинали, попили чаю, дунули, попили чаю, поиграли на гитаре и в темноте завалились в палатку спать. Заснуть, правда, не удавалось довольно долго. Всю ночь неподалёку от нас кто-то то ли свистел, то ли сопел, я уж не знаю, что это было — высокий свист, секунды через три низкий свист, ещё секунды через три всё по-новой. Бэд-трип, в общем.

Встали хрен знает во сколько, ибо часов нет. Возникла неплохая идея определять время по компасу, но после нескольких противоречивых результатов я от этой идеи отказался. Позавтракали рисом с диким количеством перца и чаем. Собрались, идём. Нет, сначала было легче, чем накануне под конец, но когда допёрлись до сыпухи, Ванес сдох. Сам я на ногах ещё держусь, но это мне стоит определённых сил. В конце концов, остановились на ночь у ручья, следующего после «Золотого ключика» (если идти вверх по Ак-Кему; следующий ручей после сыпухи; в общем, в месте нашей с Ванесом и Денычем первой стоянки на Ак-Кеме двухгодичной давности). Поставили лагерь, варим ужин. Вокруг до фига плавника, так что костёр горит на ура. Тем не менее, я решил спилить засохший кедр поблизости, который на поверку оказался очень даже живым некедром. Я уж не знаю, что это за дерево, но на нём кроме мха и небольших шишек ничего не растёт. Жалко деревце. Дальше всё как всегда — ужин, литры чая, гитара, палатка. Вторую ночь идёт дождь. Тент, кстати, протекает. Палатка, соответственно, тоже. Ну а всё, что находится внутри, мокнет. Не сильно, правда, луж нет, но мокнет. Опять долго не можем заснуть, зато когда удаётся, оба оказываемся вознаграждёнными осознанными сновидениями. О ванесовском сне не рассказываю, а что касается меня — я опять во сне влюбился. И это было вдвойне грустно, поскольку я замечательно понимал, что это сон, и действовал в нём соответственно. То есть, крайне необязательно и абсолютно не тревожась о последствиях (хоть что-то приятное).

Встали, позавтракали, собрались, идём. В общем, ничего примечательного за исключением последнего марш-броска до Ак-Кемского озера. Километра за 4 до него мы с Ванесом немного разминулись. Я шёл впереди и остановился его подождать. Пока я так сидел, курил и разглядывал карту, Ванес незаметно прошёл мимо по другой тропинке и ломанулся дальше. Я же, просидев так минут 15, решил пойти его поискать (ну мало ли, может, в ручей свалился) и, только пройдя назад с километр, понял, что произошло. Дальше было весело. Я догонял Ванеса, Ванес догонял меня. И только встретившись у Володи на пороге все в мыле, мы вновь, блин, обрели друг друга. У Володи сгорела баня (недели 2 назад), дом полон детей, на ГМС новое пополнение, молодое и принципиальное. Так что остановиться непосредственно на метеостанции не получилось. Внутри места нет совершенно, снаружи — нельзя. Поговорили с Володей о том, о сём, он нас накормил, попили чаю, и мы с Ванесом пошли искать стоянку вверх по Ак-Кемскому озеру, мимо спасов. Поставились на берегу. Сухих деревьев нет. Я исползал все склоны, чуть не свалился с обрыва — дров нет. С горем пополам на каких-то несчастных ветках под неслабым ветерком заварили чай и, крайне жизнерадостно его выпив, легли спать. Вообще, несмотря на все напряги, протекающую палатку и перспективу совершить ещё один рейд в Кучерлу за продуктами, настроение прекрасное. Красиво до чёртиков, вокруг толпой и не пахнет (за все три дня, кстати, не встретили ни одного человека от Кучерлы до ГМС) и, самое главное, под нами нет метро! Сидя ночью на берегу Ак-Кемского озера, окружённого горами, под небом, местами затянутом облаками, местами усеянным звёздами, перед пародией на костёр и с чашками в руках, понимаешь, что то, что ты месяц назад называл счастьем — фуфло.

Разбудил голос, вещающий «Аборигены! Просыпайтесь!». Он ещё что-то спрашивал и хихикал, пока я открывал палатку, пытаясь проснуться. Голос принадлежал Андрею — работнику Контрольно-Спасательной Станции на Ак-Кемском озере. Мужик лет сорока; непосредственный, простой и в общем добрый человек. Пригласил к себе на КСС на чай, где мы заодно и позавтракали. Андрей предложил нам переехать из палатки к ним на КСС, на что мы с радостью согласились, учитывая тот прискорбный факт, что тент к нашей палатке немилосердно протекает. Собрали лагерь и затащили все вещи на КСС, где нам совершенно бесплатно, не считая незначительной помощи по хозяйству, предоставили отдельную бочку (спасы живут в огромных металлических бочках, выкрашенных в небесно-голубой цвет; что меня умилило больше всего — даже собачья будка представляет собой точно такую же голубую металлическую бочку значительно меньших размеров). Когда пили с Андреем чай, зашёл Саша, молодой парень, сумасшедший турист, который отважился с нехреновым рюкзаком ездить по горам Алтая на велосипеде. Хоть и горном. Поведал печальную историю. Он одолжил 700 р. Максу с метеостанции на не-понял-уж-что. Тот, естественно, их не отдал (ибо не фиг — денег нет), и когда пришло время Саше «Синбаду» ехать на велосипеде на пасеку под Кузуяком, где ему эти 700 р. понадобятся, пришлось упереться рогом в тупик. Андрей, немного поразмышляв, предложил нам вариант, от которого было глупо отказываться — мы даём им 500 р., на которые он снабжает нас теми продуктами, которые есть на КСС. Таким образом выигрывают все: Саша выдёргивает рог из тупика, а нам придётся поднимать из Кучерлы значительно меньший груз. В общем, сделка состоялась. Обосновавшись на новом месте, поев и попив чая, отправились погулять вверх по Ак-Кемскому озеру и дальше. Ах да. Перед этим ещё успели помыться в бане, попариться и с диким матом плюхнуться в Ак-Кемское озеро, по которому до сих пор плавает огромное количество небольших айсбергов. Дошли до первого озера (небольшое озеро под Белухой, из которого через протоку вытекает Ак-Кемское) и, увидев слева от себя (к востоку от озера) подъём на перевал Карачик, попёрлись туда его разведать и заодно просто покарабкаться по крупной сыпухе, забравшись на некоторую высоту. Мне определённо нравятся эти места. Помимо того, что здесь просто охренительно красиво, они действительно очищают мозги и душу (каналы, как выразился бы Володя), изрядно засранные жизнью в мегаполисе. В отличие от Ловозёр, где то, что я называю магией тех гор, просто сильно, но разнообразно и интересно бьёт по башке, эти горы незаметно входят в тебя, и ты с удивлением обнаруживаешь себя тем человеком, которым являешься; всё больше и больше. Становишься открытым и непосредственным, осыпая с себя грязные ошмётки паранойи городского жителя. Чистая вода. Вернулись в сумерках, поужинали, попили чаю, побренчали на гитаре и легли спать, почитав и пописав немного перед сном. Ещё перед прогулкой из моей многострадальной спины вытащили обнаруженного в бане клеща, который там неплохо обосновался и замечательно жил дня два. К слову, клещей на Алтае в мае-июне действительно до фига. Гораздо больше, чем комаров, которых вопреки ожиданиям не так уж много.

Продолжаем сидеть на КСС. Ночью холодно, утром все горы под обезьянами. Это становится правилом; только с каждым днём обезьяны слезают всё позже и позже. После полудня, в час, два, три часа. Вычерпывали воду из погреба. В погребе холодно, как в морге, на улице дождь. Навестили Володю на метеостанции. Застали его за обучением своих детей. Он учит их сам. Прямо на метеостанции; по учебникам. Потом внизу они сдают экзамены. Поговорили о том, о сём, попили чаю. Гулять никуда не пошли — холодно, и погода не ахти. В общем, весь день провели по стандартному шаблону — разговоры, гитара, чай, книги… Ужин. Растопили печку в своей бочке. Правда, на опилках она долго не горит. Надо бы сходить вверх по склону за дровами. Спим.

Сны под Белухой — это нечто. Я проснулся довольно поздно, около полудня. Погода отвратная, хотя, разлагаясь на КСС, это не напрягает. Закончился хлеб, и, решив испечь новый, Андрей отправил нас за дровами. Пока его пекли, Ляля, туристка, живущая вместе с нами, приготовила охренительный плов. Им и пообедали, заев свежим хлебом. Появилась идея написать письмо в Москву. По некотором размышлении о том, что из Тюнгура оно может дойти как за неделю, так и за месяц, решили отправить его с Лялей, которая кинет его в ящик где-нибудь в Бийске. Ляля собирается сваливать вниз 3 июня, во вторник. Мы же собираемся свалить вниз за продуктами завтра с тем расчётом, чтобы быть в Тюнгуре в понедельник — завтра спустимся налегке до Кузуяка, в понедельник перевалим, закупимся и перевалим обратно. И где-то к вечеру среды будем снова на КСС. Составили список вещей, которые надо купить нам, Андрею и Володе. После обеда все задремали, но отдохнул, видимо, только Андрей. Как Ванес, так и я провалились в жуткие глубины медитации. Не знаю насчёт Ванеса, но у меня это получилось совершенно непроизвольно. Я совершенно потерялся. Не знаю, где я был и кем я был, но это было крайне необычно. Около полуночи сели с Ванесом и Андреем играть в преф. То, что Андрей играет в преф и при этом неплохо, выяснилось ещё вчера, но вчера у него не было настроения играть. Я выиграл. Ложимся спать. Перед сном написал письмо в Москву.

Андрей разбудил нас по моей просьбе в 9 утра. Как по заказу, стоит абсолютно ясная и солнечная погода, на небе ни облачка. Позавтракав (я — пловом, Ванес уж не помню чем), собираем всё самое необходимое и идём налегке вниз. По пути заглянули к Володе, который попросил нас поднять из Тюнгура 2-3 кг. сухого молока и пару шоколадок. Безо всяких проблем, с единственно немного уставшими ногами к вечеру подошли к Кузуяку и остановились за летним домиком (не помню, чей он, но летом в нём часто ночуют и пережидают плохую погоду туристы). Поужинали тем, что дал нам с собою Андрей (хлеб, остатки плова, заварные супы), и пораньше легли спать. Письма в Москву оставили Леле на КСС. Может, мы ещё встретимся с ней на обратном пути вверх.

Проснулись пораньше, часов в 7-8; надо успеть всё купить и перевалить обратно через Кузуяк. Собрались и, немного перекусив, вышли. Часам к 10 были в Кучерле. Приценившись в местном магазинчике, ломанулись в Тюнгур покупать то, чего не оказалось в Кучерле. Изрядно намотавшись по магазинам, выпив 1,5 литра пива и перекусив «Ролтанами» (в одном из магазинов нам вскипятили воду), в конце концов купили почти всё необходимое и, нагруженные по самые помидоры, часа в 4 пополудни попёрлись на Кузуяк. Когда подошли к перевалу, выяснилось, что ни хрена не купили, чтобы ужинать по пути к КСС. Даже соли (на КСС её захватить забыли). Придётся тянуть безрадостные завтраки и ужины, воплощённые в несолёные манку и овсянку. Почти забрались на перевал, когда откуда-то нанесло нефиговые тучи и начался дождь. Идём под дождём. Идётся на удивление трудно. Я себе потянул правый голеностоп, а Ванес настолько вымотался, что спуститься самостоятельно с рюкзаком до летнего домика просто не смог. Пришлось оставить его на перевале, спустить свой рюкзак, вернуться обратно и взять его. Так кое-как в сумерках под дождём припёрлись к этому домику. Я посоветовал Ванесу сразу залезть в спальник, налил нам понемногу водки, которой мы взяли в Тюнгуре. С грехом пополам вскипятил кан воды в буржуйке, задыхаясь от дыма (тяга — никакая) и постоянно подбрасывая сырые дрова. Поужинали чаем с перекусом (сухари, колбаса и колбасыр) и, покайфовав немного за разговорами над свечкой, легли спать. Завтра планируем отдохнуть, лишь вечером пройдя немного до Ак-Кема, через поле, на нашу первую стоянку.

Проснулись довольно поздно, после полудня. Погода замечательная, вовсю светит солнце. «Позавтракав» (часа в 2 пополудни) несолёной овсянкой на сухом молоке и с изюмом, стали сушиться, пить литрами чай и, в общем, прожигать жизнь по чём зря. Накануне меня подвела нога, под конец дико разболелся правый голеностоп; не то его потянул, не то просто за эти два сумасшедших дня перетрудил мышцу. Так что небольшой отдых нам не повредит. Тем более, что Ванес тоже оклемался не до конца. Часа в 4 мимо прошёл не совсем внятный мужик, похожий на спившегося Михаила Евдокимова; с рюкзаком, выглядящим килограмм на 10, висящем на одних плечевых лямках. Спросив что-то насчёт пасеки и общего количества окрестных избушек, ломанулся дальше вниз. Часов в 5 в домик заглянул ещё один турист, с более чем внушительным рюкзаком и почему-то дико весёлый. Сказал, что они с женой собираются подниматься по другой стороне Ак-Кема и «в общем, догоняйте». Часов в 6 мы собрались и пошли потихоньку дальше. Буквально через километр прошли мимо весёлого туриста и его жены, которые уже поставили лагерь. Спросил, не обменяют ли они нам на что-нибудь грамм 50 соли, узнал, что у них самих её грамм 200; идём дальше. Незадолго до нашей последней позапрошлогодней стоянки прошли мимо спившегося Михаила Евдокимова, спросили насчёт соли, выяснили, что питается спившийся Михаил Евдокимов исключительно курагой и орехами, и негромко матерясь пошли дальше. Встали на ночь на следующем от нашей первой за поход стоянки ручье, как раз перед сумерками. В последние минут 15-20 до стоянки нас немного полило дождиком, но несмотря на это, я на удивление быстро развёл костёр, который горел потом прекрасно. Поужинали несолёной манкой с изюмом, попили чаю и легли спать.

Проснулись, позавтракали несолёной овсянкой с не-помню-уж-чем. Надо экономить сухари. Как, впрочем, и колбасу с колбасыром, которые, вообще-то, изначально планировались на перекусы, но по причине скудности питания активно употребляются с чаем. Нога болит ничуть не меньше. С ужасом думаю о предстоящем сыпаке. Бедная моя ножка. Собрались, идём. Идётся довольно сложно. Сыпак нога пережила, но ей этот факт, по-видимому, до барабана. Встали чуть дальше вверх по Ак-Кему от нашей обычной в том месте стоянки. Днём довольно долго шёл дождь, все дрова сырые. Впрочем, как и накануне, костёр разгорелся довольно быстро; сварганили несолёную манку с «компотной смесью» — получился довольно оригинальный хавчик. Решили отпраздновать «то, что всё зашибись» нашей частью купленной водки. Водку допраздновали в темноте у костра под проливным дождём, который, впрочем, совершенно не огорчал ни нас, ни костёр, у которого мы устроились в гидрах. Перебрались в палатку, где спраздновали ещё немного водки, которую купили Андрею на КСС. Спим.

Проснулись, позавтракали овсянкой (несолёной, естественно, с «компотной смесью»). Стоянка помечена на камне красным рериховским значком. Дурдом, по-моему. Собрались, идём. Нога болит по-прежнему, если не сильнее. На ходу разрабатываю новый язык, “Nia ou Veas” на котором приобретает вполне определённое значение. Пришли на ГМС часов в 6, отдали Володе обещанные 3 кг. сухого молока и 3 шоколадки, поужинали у него солёной гречкой с тушёнкой (ура!), попили чаю и двинулись к КСС. Андрей поставил чай, мы его выпили, поужинали во второй раз, разложились, поговорили. Достали литр водки (ну, немного меньше), который мы подняли для Андрея. Вместе выпили. То ли сказывается полуалкоголизм Андрея (полу-, к сожалению, видимо, только потому, что спиртного здесь всегда не хватает из-за сложностей его доставки; впрочем, может, я зря грешу на Андрея; я всё-таки как ни старался, представить его в образе алкоголика не могу), то ли жизнь в горах, но уже после полулитра, выпитого на троих, он стал по выражению Сергея — спасателя, который пришёл на КСС, пока нас не было — переходить в разговоре на междометия. Зашли Макс с Ниной, его девушкой, работающие с прошлой осени на ГМС. Все вместе выпили ещё, и они нас с Ванесом пригласили к ним поиграть на двух гитарах с блок-флейтой, выпить ещё и просто пообщаться. Провели с ними офигительный вечер и полночи. Их оказалось трое вместе с Толиком — весёлые хипы (не ортодоксальные, и слава богу), с которыми можно просто весело проводить время, не напрягаясь по поводу чего бы то ни было. Очень классно все вместе поиграли, выпили разведённого спирта, настоянного на можжевельнике, поговорили, поужинали в третий раз и стали потихоньку разбредаться спать. Они предложили остаться на ночь у них, и мы с Ванесом согласились. Макс сильно перепил, и ему было плохо.

Проснулись, попили чаю, поговорили немного с Володей и отправились на КСС, разбираться с вещами и завтракать. Я немного комплексую по поводу нашего вчерашнего ухода. Мы оставили Андрея в поздних сумерках одного в половой орган пьяным (впрочем, не до такой степени, чтобы он был невменяемым — но это ещё хуже; мне бы на его месте стало тоскливо и грустно). Впрочем, Андрея нашли в хорошем настроении, весёлым и, видимо, помнящим вчерашний вечер лишь фрагментами. Но, придя на КСС, нашли его далеко не сразу; с утра они пошли с Сергеем делать переправу в начале Ак-Кемского озера. Позавтракали найденной в кастрюле лапшой с жареным луком, попили чаю. Чай пьём литрами; довольно сносное времяпрепровождение в ситуации, когда делать нечего. Я поговорил с Сергеем об особенностях выбранного нами маршрута. Он отсоветовал идти на Аргут через Карачик, сказав, что этот перевал довольно пакостный, особенно в это время. У нас есть кошки, так что мы можем пойти через перевал Дружба, но этот путь довольно долог и большей частью проходит через различные ледники, сейчас очень ненадёжные и все в трещинах. Остановились на таком варианте: поднимаемся по долине Ярлу до реки Текелю, дальше идём вверх по ней и переваливаем через перевал Менсу на реку Менсу. Дальше спускаемся по ней к Аргуту, некоторое время там бродим, делаем петлю на север и через два НК-шных перевала возвращаемся в Ярлу. Договорились с Андреем, что на время нашего пребывания на КСС едим вместе с ними то, что они готовят, платя им по 35 рублей в день с носа. Ближе к вечеру пошли растапливать баню. Ванес сходил прогуляться к озёрам под Ригой-туристом. Жаль, что не могу составить ему компанию — нога всё ещё болит. Теперь мой голеностоп ещё и скрипит. Прикольно. За мысом, выше по Ак-Кемскому озеру, остановилась группа туристов, которых по описаниям Андрея я определил как религиозных кинодеятелей — трое немолодых женщин, один молодой человек и некто Дима — странник, великий почитатель бани. Вернулся Ванес, и мы забурились в баню. Я, уже по традиции плюхнувшись после парилки в Ак-Кемское озеро, стал одеваться на крыльце бани, когда в темноте заметил сидящего метрах в десяти человека. Если бы он не спросил меня трагическим голосом «Ты Дмитрий?», боюсь, он остался бы незамеченным. Ответив утвердительно, стал собираться дальше. «А что остановился не у Спириных?» «Места не было», — говорю. Меня позабавил этот обмен репликами, и я решил познакомиться. «Давайте, говорю, что ль, познакомимся. Не вижу в темноте вашего лица. Мы раньше не встречались?» — его голос показался мне знакомым. Тут этот мужик порывисто встаёт, театральным жестом срывает с себя шляпу и полным пафоса голосом изрекает: «Я Странник». На что я, совершенно логично, как мне показалось, отвечаю: «Ну и что?» Я смотрю некоторое время на его силуэт, и тут меня осеняет: «Дима? Ты что ли?» — «Ну! Братка! Мы же с тобой вместе яму карандашом в прошлом году у Володи воротили!» Это оказался тот самый великий почитатель бани со стоянки вверх по Ак-Кемскому озеру, мой прошлогодний знакомый, довольно странный, но интересный человек. Вылез из парилки убитый Ванес, и мы, выразив надежду, что Дима, который собирался в баню после нас, присоединится к нам за чаем, пошли ужинать. Дима не пришёл, мы поужинали, попили чаю, поиграли на гитаре и легли спать.

Андрей поднял меня пораньше — сегодня я обещал ему помочь с постройкой переправы. Позавтракав, берём несколько арматурин, инструменты, проволоку и идём вверх по Ак-Кемскому озеру до переправы. Вчера Андрей с Сергеем установили две эстакады; сегодня до двух пополудни мы успели их укрепить и сделать три пролёта: по одному от берегов до эстакад и один между эстакадами. Получилось довольно здорово, хотя потом стоило бы протянуть ещё хотя бы трос: жалкие подобия железных лестниц, которые мы использовали для постройки пролётов, довольно стрёмно прогибаются, когда по ним идёшь, так что нет никакой гарантии, что перебираясь по ним с рюкзаком, не полетишь с них, оступившись, в реку. Вернулись на КСС; Андрей поставил тесто для хлеба и стал готовить борщ. Мы с Ванесом пошли за дровами. Пообедав, остаток дня провели, в целом бездельничая. Заглянули Макс, Нина и Толик, потом Дима… Пили чай, играли на гитаре, в общем, юзали стандартный набор развлечений. Поздним вечером зашёл наконец появившийся проводник с ГМС, который забросил Максу, Нине, Толику, Андрею, Володе и всем-всем-всем то, что эти все-все-все ему заказывали. Вместе с ним пришёл Саша, обитатель ГМС «Каратюрек». Здесь поблизости две метеостанции. Одна здесь, ГМС «Ак-Кем», и одна на гребне водораздела Кучерлы и Ак-Кема, ГМС «Каратюрек». Они помылись в бане, потом попили с нами чаю, поговорили и отправились спать. Мы посидели с Андреем ещё некоторое время и последовали их примеру. Сегодня на постройке переправы опять подвернул больную ногу, потом, помогая Сергею с дровами для бани, опустил на неё нефиговое бревно… Так что, несмотря на то, что мне уже порядком надоело сидеть на КСС, завтра выйти на Аргут, видимо, не получится, тем более, что мы до сих пор не обсудили с Андреем ситуацию с вещами и продуктами. Спим.

Меня разбудил Андрей. К нам летит вертолёт. Вполне может оказаться, что это МЧС-овские спасатели, и в таком случае нам с Ванесом придётся отсюда сваливать. Впрочем, это оказались не они, а ещё какие-то ребята, которые залетели на полчаса, привезли некоторое количество продуктов, пива и улетели. Когда я проснулся, Ванеса уже не было. Видимо, где-то гуляет. Я угораю над Андреем: выпив бутылку пива, он изрядно захмелел и даже умудрился обидеть на словах заглянувших к нам Макса, Нину и Толика, которые хмуро пошли к себе. Вообще, Андрей сегодня явно не в духе. Ко второй половине дня все куда-то подевались. Занимаюсь всякой фигнёй, играю на гитаре. Мне уже до смерти здесь надоело! Несмотря на ногу, которая до сих пор болит при ходьбе, хочу завтра же ломануться на Аргут. Надо будет обсудить это с Ванесом. Главное — перевалить через Менсу, а там всегда можно будет устроить днёвку-другую, если нога будет плохо себя вести. Тухнуть в бочке надоело, и я, взяв гитару, пошёл на ГМС к Максу, Нине и Толику. Говорим, пьём чай. Я немного поиграл на гитаре. Погода портится. На горах сидят обезьяны, спускаясь всё ниже и ниже. Под вечер к нам пришёл Ванес. Перекусили, заварили золотой корень, от которого лишь ещё больше клонит в сон, Толик испёк офигительное печенье. Когда стало темнеть, на улице разглядеть что-либо было уже совершенно невозможно. Мы под одной огромной обезьяной. Выпили грамм по 50 водки и засобирались домой. Идти в темноте сквозь густой туман, когда из него то тут, то там неожиданно вырываются силуэты деревьев — ощущение незабываемое. Пришли и завалились спать.

С утра плохая погода. Вокруг туман, хоть и не такой густой, как ночью, но гор не видно. Идти на Аргут в такую погоду как-то не тянет. Идёт дождь. На Ак-Кемское озеро прилетели утки. Мы позавтракали и подбили с Андреем продукты и деньги. После всех расчётов мы должны КСС 330 рублей. Надо зайти к Максу, Нине и Толику отдать одолжённую у них вчера пачку сигарет. Надеюсь, погода ко второй половине дня разгуляется, тогда мы смогли бы выйти. Но, глядя на небо, надеяться на это не приходится. Хотя завтра с утра выйти нам придётся по-любому — прилетают какие-то ребята, которых хотят вписать вместо нас. Я думаю, мы всегда сможем переждать день-другой непогоду у Макса с Ниной и Толиком. Кроме того, где-то в долине Ярлу есть изба. Но сваливать отсюда на Аргут всё-таки хочется в хорошую погоду и хочется этого всё сильнее. Тренируемся с Ванесом в печении ржаных лепёшек. Наверное, возьмём с собой на Аргут муки. Это вместо сухарей и галет, которых у нас нет. Заглянул к Максу, Нине и Толику, отдал им пачку сигарет и пачку чая. Попили кофе, покурили золотой корень. Вставляет. Амфетаминовый приход, только грубее. Вернулся на КСС собирать вещи и продукты. В процессе расчёта количества продуктов выяснилось, что, не особо напрягаясь, у нас только ходовых дней по выбранному маршруту с полмесяца. Так как ломиться никуда мы не собирались изначально, видимо, забуримся на Аргут на месяц. Если так, то одних продуктов, не считая муки, на месяц выходит килограмм по 12 на человека. В принципе, нормально, хотя, думаю, вместе со всей снарягой получится всё же тяжеловато. Впрочем, ломиться не придётся, так что всё пучком. Часам к 9 вечера подошли Макс, Нина и Толик, подождали, пока мы досыпем рис по пластиковым бутылкам, и часам к 10 мы все вместе намылились к ним на небольшой праздник живота. Так как мы отмерили и собрали ещё не все продукты и, кроме того, ещё надо рассортировать и уложить вещи, я попросил Андрея разбудить нас часов в 6-7 утра. Эти чуваки на вертолёте не прилетели сегодня только из-за плохой погоды. Так что если завтра погода будет нормальной, они явятся с утра пораньше. Толик поразвлекался художественной выпечкой; мы съели в числе прочего серп с молотом, семилистник каннабиса и Рериха, воплощённого в рериханутом значке. Как всегда приятно побездельничали, поели, попили, поговорили, поиграли на гитаре. Около часа ночи мы с Ванесом засобирались спать на КСС, пообещав назавтра перед выходом на Аргут заглянуть к ним. Пришли и сразу легли спать.

Андрей, несмотря на своё обещание, разбудил нас в 9 утра. Это при том, что он хотел, чтобы мы к 9-10 уже освободили бочку. Бог с ним. Начинаем в дикой спешке собираться. Часам к десяти Андрей заглянул в бочку и попросил нас поторопиться, поскольку он увидел приближающийся вертолёт. Вынесли всё как есть горой из бочки на улицу. Продолжаем снаружи. Прилетели какие-то люди, выгрузили кучу вещей, залезли обратно в вертолёт и улетели. Когда мы уже собрались, подошли Макс, Нина и Толик, посмотрели на нас, немного поговорили и ушли обратно, пригласив перед выходом на Аргут заглянуть к ним. Собрались, попрощались с Андреем, оставили ему записку с нашими московскими координатами, маршрутом, по которому идём на Аргут и датой возвращения и пошли к Максу, Нине и Толику. Как раз в то время, когда мы к ним подходили, погода испортилась совершенно, начался дождь. Решили подождать улучшения погоды у них. Прождали до позднего вечера — погода улучшаться не собиралась — и заночевали у них. Вечером зашёл разговор о больных зубах и прочих прелестях недостатка кальция. Нина сказала, что здесь на Алтае не то, чтобы было совсем уж мало кальция, хотя и эта проблема тоже есть. Всё дело в том, что здесь мало йода, и, благодаря этому, кальций довольно быстро вымывается из организма. Впрочем, здесь растёт, обычно довольно высоко, среди камней, одно растение — «щётка», в котором этого йода завались. Объяснила, как оно выглядит. Нужен корень. Его измельчают, и где-то с час варят. Потом этот отвар пьют.

Проснулись, все вместе позавтракали, и мы с Ванесом пошли переправляться через Ак-Кем. Идти вверх по Ак-Кемскому озеру до переправы, а потом возвращаться по другой стороне обратно вниз было в лом, а потому решили попробовать перебраться на другую сторону через протоку, там где Ак-Кемское озеро впадает в Ак-Кем. Сняли штаны, ботинки, и я, взяв ледоруб, скреплённый с алюминиевой трубкой в качестве опоры, стал перебираться первым. Ощущения незабываемые — ледяная вода почти по пояс, сильное течение, сбивающее с ног, и острые камни на дне. На середине протоки от ледоруба отвалилась трубка, так что оставшуюся половину пути я пытался опираться лишь на короткий ледоруб. Перебрался. Ванесу дали какой-то шест, и он, матерясь, повторил мой подвиг. Двинулись вверх в долину Ярлу. В середине дня добрались до границы леса, подойдя под перевал Ярлу-Боч и, поскольку в этот день дойти до перевала Менсу успели бы навряд ли, а леса дальше уже не предвиделось, решили поставить стоянку. Река Ярлу настолько мутная, благодаря всевозможным растворённым в ней породам и голубой глине, что использовать воду из неё для приготовления еды — перспектива удручающая. Нашли маленький чистый ручеёк, я, пока Ванес ставил палатку, заготовил дров, развёл костёр и вскипятил воды для чая. Попили чаю с колбасыром и колбасой, Ванес пошёл погулять, я решил поиграть на гитаре. Сразу после песни “My Girl” пошёл нехреновый дождь. Я быстро побросал все промокающие вещи в палатку, и когда через несколько минут подошёл Ванес с луком, который выкопал где-то на сыпухе, мы с ним переместились в палатку. Лежим, едим лук, колбасу, колбасыр и сухари, пьём остатки чая, читаем. Я недавно начал читать «Интегральную Йогу Шри Ауробиндо». Интересно. Перед этим из Ауробиндо читал только его перевод Упанишад и комментарии к ним. Ещё на КСС. Пошёл довольно крупный град. Боюсь, как бы не прорвался тент. Ближе к вечеру дождь стал идти значительно тише, порой прекращаясь. Ванес пошёл пробовать развести костёр, чтобы приготовить ужин. Сегодня, перейдя через Ак-Кем, я решил окончательно бросить курить, и если до этого вокруг постоянно кто-то курил и мог угостить сигаретой-другой, то тут, когда мы ломанулись на Аргут, угостить сигаретой было некому, чему я искренне радовался. Ибо бросить курить довольно просто, если курить абсолютно нечего. Правда, оказалось, что перед нашим выходом с КСС, Андрей дал для нас две пачки «Петра I». Теперь моё решение больше не курить обернулось для меня двойными мучениями, поскольку мысль о том, что я всегда могу достать сигарету, не оставляет меня ни на минуту. Кроме того, недостаток никотина поверг меня в ужасное состояние. Меня очень сильно ломает делать что бы то ни было и постоянно хочется что-нибудь сожрать. Костёр у Ванеса не разводится, и я, посоветовав ему на него забить, равно как и на ужин, продолжаю валяться в палатке, читать и, мучаясь угрызениями совести, поедать остатки своей половины оставшихся сухарей. В конце концов, я заснул, Ванесу всё-таки удалось посреди ночи развести костёр, угробив при этом зажигалку и потратив коробок спичек, и сварить себе суп из непонятных грибов, похожих на лжеопята, которые он нашёл днём, макаронов и лука. Поскольку батарейка в его фонарике села, ручной динамо развалился, а я на своём фонарике спал, Ванесу пришлось сыпать все ингредиенты в суп ни хрена не видя, в результате чего соли там было, по его словам, больше, чем самого супа. Ночью я пошёл на ручей попить, и от холодной воды у меня дико разболелся зуб. Выпив Темпалгина, который помог не сильно, я всё-таки смог заснуть.

Утром, сварив овсянки, поев и попив чая, начинаем собираться. Зуб болит постоянно и довольно сильно, несмотря на все мои ухищрения и всевозможные лекарственные препараты. Дождя нет, но довольно пасмурно. Вышли и попёрлись на перевал. Подъём довольно крутой, с тяжёлыми рюкзаками подниматься сложно. У меня растёт флюс. Это совсем хреново, и мы решаем вернуться на стоянку. Всё равно с такой болью идти невозможно. По пути обратно Ванес подворачивает ногу. Слава богу, не сильно. На стоянке я понимаю, что единственный разумный выход — выдернуть этот зуб к чертям собачьим. Тем более, что такая фигня, как сейчас, с ним не в первый раз, и стоматологи мне постоянно твердят, что его давно пора удалять. Прямо на стоянке вырывать его просто нечем, так что решаем вернуться на ГМС. На метеостанции Нина сделала разрез и выпустила часть гноя. Боль сразу утихла. Зуб решили вырвать, как только немного пройдёт воспаление. Вообще, Нина постоянно советует спуститься в Катанду, а ещё лучше в Усть-Коксу, чтобы вырвали этот злосчастный зуб те, кто это умеет; сама она его рвать не будет, ибо стрёмно. В конце концов, я убедил их попробовать, сказав, что если в результате возникнут какие-нибудь проблемы, я всегда смогу спуститься к тем, кто эти проблемы умеет решать. Сошлись на том, что рвать зуб будет Макс, а Нина ему будет ассистировать. Но не раньше, чем пройдёт воспаление, которое мне пытаются снять, потчуя меня разными колёсами. Проходящие мимо ГМС туристы в свою очередь подарили мне ещё некоторое количество антибиотиков и, конечно, посоветовали рвать зуб внизу. Ну не хочу я вниз! Меня основательно достал Кузуяк. Поужинали, поговорили и завалились спать.

Проснулся и понял, что с полем зрения происходит нечто странное. Понял, что именно, как только посмотрелся в зеркало. Нижняя часть щеки вокруг больного зуба распухла неимоверно. Чёрт. Значит, зуб сегодня дёргать не будут. Рожа определённо бандитская. Не стоило мне с такой рожей улыбаться Нине. Да и вообще показывать её. Под вечер Нина позаимствовала на КСС какую-то гадость, которую и вколола, несмотря на все мои возражения, мне в пятую точку. Продолжает кормить меня жуткими горами всевозможных колёс, отчего я постоянно нахожусь в состоянии прихода. Немного поработали, разбирая печку сгоревшей бани и всевозможный хлам, валяющийся вокруг. Начался дождь, и мы, пообедав, пошли юзать КСС-овскую растопленную баню. Ванес идти в это расчудесное заведение отказался, так что ломанулись туда мы с Максом и Толиком. Охренительно попарились, помылись. На обратном пути я зашёл к спасам и попросил у них Лидокаина или Новокаина, которые в свою очередь просила меня у них достать Нина. Вообще, она, судя по всему, взялась за мой зуб всерьёз. Это не может не пугать. Слава богу, той дряни, которую она мне колет, спасатели дали всего на три раза. Она-то планировала провести полный пятидневный курс. После очередной дозы колёс и моего очередного выражения уверенности в том, что я хочу, чтобы мне выдрали зуб как можно быстрее, Нина заявила, что она гордится моей волей и смелостью. Честно говоря, я не совсем понял этого пассажа. По-моему, она скорее могла бы восхищаться, поражаться или офигевать от, но уж никак не гордиться ими. Мы с Ванесом твёрдо решили научить кого-нибудь ещё играть в преф. Ни Макс, ни Нина, ни Толик играть в него не умеют, так что нам с Ванесом довольно скучно. Подорвалась одна Нина, остальные ушли спать. Она довольно быстро всё схватывает, и первую партию до 5 даже умудрилась выиграть, причём выиграть неплохо. Впрочем, это всего лишь партия до 5. Засели за следующую до 11. Проиграли всю ночь, интересно и весело. Когда закончили, на улице было уже светло. Часа 4-5. Легли спать.

Проснулись довольно поздно, после полудня. Впрочем, это неудивительно. День проходит довольно скучно. Погода хреновая — мы сидим в огромном облаке. Ни черта не видно. Ничего особенного не происходит — еда, чай, книги, «Правда ветра», разговоры, гитара… Макс с Ванесом ушли спать, а я, Толик и Нина растопили печку и стали печь пирожки, пироги, пирогищи и просто какие-то лепёшки. Часов в 12 взял гитару и вышел на улицу поиграть. Снаружи я просто охренел. Вид не поддаётся описанию. Такого я не видел ни на одной картине или фотографии. То есть, что-то подобное видел, но менее красивым как минимум на порядок. Полная луна, повсюду клочья тумана, местами закрывающие горы. Туман светится и мерцает. Светло. Сел на холм и стал импровизировать. Минут через 10 на крыльцо вышла Нина и, оперевшись о косяк, стала слушать. Через некоторое время ушла обратно, а ещё минут через 5 пошёл в дом и я. Все почему-то обломались. Оказалось, Нина пошла заварить чай и подбить Толика пойти на улицу ко мне. Огорчилась, когда я сказал, что собираюсь спать. Я и вправду устал. Даже не знаю отчего. Лёг и практически сразу заснул.

Разбудил Ванес вопросом, пойду я с Максом на Кучерлинское озеро или нет. Сказав, что сейчас определюсь, проснулся, выкурил сигарету, зашёл по делам в сортир. В сортире решил, что всё-таки пойду. Позавтракали на скорую руку, собрались и вышли. Минут через 15 подъёма к Каратюреку выяснилось, что мы не взяли пакетов с супами, а я забыл свои кружку, ложку и миску. Возвращаться в лом, так что поднимаемся дальше. Идётся на удивление легко. Часа за полтора поднялись на Каратюрек. На километр вверх по довольно крутому склону. Я даже не устал. По пути встретили две группы туристов. Одну на середине подъёма — барнаульцы, 5 человек. С нами пошёл Белкин, пёс, живущий на ГМС; примечателен тем, как здесь появился. Сам из Кучерлы, посёлка неподалёку от Тюнгура, увязался за группой новосибирцев, которые несколько лет назад шли на Белуху. Так с ними и дошёл до самой Белухи. Белкин на Белухе был, я — не был. Гы. Так вот, эти барнаульцы дико перепугались этого невинного создания и ломанулись дальше вниз, едва перекинувшись с нами парой слов. Вторую группу встретили на самом перевале. Человек 10, трое или четверо из которых немцы. Несколько красивых девушек. Все они тоже спускались к Ак-Кемскому озеру. Мы с Максом выразили надежду, что встретимся с ними завтра внизу, когда вернёмся с Кучерлинского, и стали спускаться с Каратюрека. Когда мы дошли до границы зоны леса, было уже семь часов. Несложные расчёты показали, что к Кучерлинскому озеру мы спустимся уже в темноте, и завтра нам придётся встать пораньше и идти обратно. Времени на поиски травы и эфедры, за которыми мы, собственно, и отправились на Кучерлинское озеро, просто не осталось бы. Прошли ещё несколько километров вниз по Текелюшке и решили остановиться там. Места с этой стороны водораздела просто охренительные. Дико красиво. Прямо над нами на верхушку кедра опустился большой сокол и некоторое время сидел там, покачиваясь и глядя на нас вниз. Развели костёр и, перекусив пирогами с киселём, сидим, разговариваем, курим. Настроение замечательное. Забили на поиски эфедры. Трава здесь вообще не растёт. Стемнело. Возникла идея ночью при свете луны ломануться обратно через Каратюрек, но Макс к полуночи остыл и сказал, что никуда не пойдёт. Меня эта идея настолько прибила, что я решил идти один как только взойдёт луна. Однако, Макс убедительно попросил меня остаться с ним, сказав, что, во-первых, ему будет в падлу возвращаться утром одному, а во-вторых, ему всегда было не по себе оставаться в лесу ночью одному. В общем, я, скрипя сердце, остался. Попили кофе, ещё некоторое время поговорили, поставили палатку и легли спать.

Проснулись около полудня, развели костёр, позавтракали остатками хлеба, пирога и кофе и стали собираться. Белкин, смирно лежавший неподалёку от костра, подловил момент, когда мы с Максом отвернулись, и стащил полбатона. Потом, после матерной тирады Макса, выплюнул. Попробовали покормить его варёной картошкой, которую взяли с собой, но он есть эту гадость отказался. Весь «Луч», который взяли вчера на ГМС, одну пачку, закончился ещё вечером. Курить нечего. Выдвинулись на Каратюрек. Мне определённо нравятся эти места. Идётся легко, солнце светит, горы торчат. Кайф. Залезли на Каратюрек часа за два, посидели некоторое время на перевале. Потом подорвались и, проваливаясь в снег по пояс, втупячились на вершину горы над перевалом. Вид с этой высоты, ~3100, просто охренительный (я уже задолбался повторять эту фразу; в дальнейшем — ВПО). ВПО, ВПО, ВПО. Виден почти весь Катунский хребет и все горы вокруг километров на сто до самых Чуйских белков. Пошли вниз. Почти спустились, когда повстречали Толика, идущего наверх. Он сказал, что решил просто прогуляться, но, встретив нас, передумал, и мы, попив чая из термоса, который он взял с собой, вместе спустились к ГМС. По дороге ВПО. На Каратюреке я довольно сильно сгорел, всю рожу щиплет. Ко всему прочему, она, почему-то, вся в копоти. Пошёл на Ак-Кем умываться. У Ак-Кема встретил руководителя той группы, которую мы с Максом повстречали на Каратюреке. Он с двумя девушками возвращался к ним в лагерь, минутах в 10 ходьбы вниз по Ак-Кему от ГМС. Поговорили, подошёл Макс. Мужик пригласил заглянуть к ним в гости. Зашли к Дюше (Андрею) на КСС, помогли ему поменять газовый баллон на кухне. Дал нам четыре пачки «Луча». Попили с ним кофе и вернулись на ГМС. Толик пошёл ловить рыбу. В верхней части Ак-Кемского озера, у его края, среди болот есть несколько луж (по-другому их назвать сложно) с ржавой, хотя и более прозрачной, нежели в Ак-Кемском озере, водой. Там водятся небольшие рыбёшки, гольяны, и обитатели ГМС и КСС развлекаются их ловлей сачком. Ванес сидит дома. Я, Нина и Макс пошли в гости к той группе, которую повстречали с Максом на Каратюреке. Они сидели у костра, ели, пили чай. Было ещё светло, часов 8 вечера. Нас встретили очень дружелюбно, почти сразу перешли к совместному распитию их водки. Я завязал беседу на английском с одним из немцев, весёлым лысым мужиком. Я и не думал, что могу так свободно общаться по-английски. Поговорили о том, о сём. Об Алтае, погоде, количестве туристов. Кто из нас где бывал, о ситуации в Германии, России. Стандартный набор. Он угостил меня табаком для самокруток. Классная вещь. Я его в свою очередь «Лучом». Странно, но ему понравилось. Поговорили о фильмах, «Властелине колец». Я рассказал ему о «Мертвеце» Джармуша. Он загорелся идеей его посмотреть. Потравили байки. Рассказал ему о своём зимнем бэд-трипе с поиском проруби, плавая подо льдом. Он об одном немце, который проплавал после парилки в проруби с полчаса только потому, что потерял свой ключ от шкафчика с одеждой. Обменялись адресами web-сайтов. Я притащил с ГМС гитару и флейту. Вместе со мной подошёл Ванес. Дальше пили, играли на гитаре (в основном я). Нахрюкались все довольно прилично. Гвоздём программы прошлись по репертуару «Аквариума». Мои пальцы дико замёрзли, я прилично окосел, но всё же смог под конец сыграть цеппелиновскую “Babe, I’m Gonna Leave You”. Народ засобирался спать — завтра они планируют спуститься к Катуни, по которой хотят сплавляться на катамаранах. Мы вернулись на ГМС. Нина ушла чуть раньше и, когда мы пришли, уже спала. Пьяно поужинав остатками плова, легли спать.

Все продолжают ждать, пока пройдёт воспаление зуба; по ночам играем в преферанс, днём занимаемся всякой фигнёй и спим.

Воспаление с зуба спало ещё накануне, если не два дня назад. А то и раньше. То, что дёргать зуб мне решили только сегодня, было продиктовано в основном страхом неудачи. Страх был не мой. Сегодня утром, позавтракав со всеми, я сидел на холме между домом и сортиром и читал Ауробиндо. Прекрасная солнечная погода, цветы вокруг, в общем, кайф. Накануне вечером к нам зашёл Андрей — егерь-алтаец. Поговорили, попили чай, поели. Он сказал, что они собираются этим летом поставить ниже по Ак-Кему кордон. То место, где мы все находимся, называется «природный парк „Белуха“». Слава Богу, что хоть природный. Также они собираются построить через Ак-Кем мост, в нескольких километрах ниже по Ак-Кему отсюда. Сегодня утром, пока я спал, Андрей с Максом и Толиком сделали новые вёсла для лодки взамен тех, что сгорели вместе с баней. И вот, когда Ванес, оторвав меня от Ауробиндо, позвал на выдёргивание зуба, я зашёл в дом и застал там всех вместе с Андреем в достаточно весёлом состоянии. По всей видимости, веселье было рождено моментом, когда усталость от страха неудачи отступает перед значимостью этого момента, который так или иначе этому страху положит конец. Само собой, моё настроение было тоже очень неплохим. Макс сидел на диване и тонкими пассатижами выдёргивал один за другим зубы из черепа горного козла. Каждый третий выдёргивался нормально, в то время как остальные два крошились в мелкую пыль. Нина привела результаты этой комедии как очередной аргумент для спуска, но после того, как я в очередной раз спускаться отказался, как смогла, вколола мне три точки Лидокаина и стала потихоньку раскачивать пассатижами зуб. Минуты через три он сломался, чем всё и закончилось. Оказалось, что он был запломбирован. После немногочисленных неудачных попыток выдернуть остатки зуба с корнем, в которых приняли участие Макс с Толиком, все, включая меня, пошли пить чай. Стали думать, что же со всей этой хреновой ситуацией делать. Надрезать десну Нина отказалась наотрез, и минут через пять в моей голове оформилось три варианта развития событий. Я мог рискнуть пойти на Аргут с остатками зуба, понадеявшись на его хорошее дальнейшее поведение, но несмотря на то, что Нина прочистила канал и сейчас зуб не болел (от Лидокаина я уже отошёл), риск всё же был слишком велик и мог испортить весь поход. Остальные два варианта были связаны со спуском в Усть-Коксу и отличались только тем, пойдёт со мной Ванес или нет. В случае, если пойдёт, мы могли бы заодно закинуть продуктов ещё на 2 месяца, и тогда не пришлось бы спускаться вниз в конце июля — начале августа. Выбрали вариант спуска в Усть-Коксу с Ванесом. С нами также подвязался Макс — кое-что купить в Тюнгуре и просто попить пивка. Сегодня четверг, а в Тюнгуре нам имеет смысл быть к понедельнику. В понедельник утром я планирую доехать до Коксы, вырвать зуб, купить то, чего нет в Тюнгуре и к вечеру вернуться в Тюнгур, где меня на базе «Высотника» весь понедельник будут ждать Макс с Ванесом, делая вылазки в посёлок за продуктами. Решаем выйти в субботу и через Каратюрек, чтоб не скучно было, свалить в Тюнгур по Кучерле к вечеру воскресенья. Остаток дня прошёл тихо и спокойно, за обычными наполнителями пустого времени. В преф играть не стали, и, поговорив на сон грядущий с Ниной о всяческих психоужастиках, я завалился спать.

Проснулся довольно рано по сравнению с предыдущими днями, в которые мы отсыпались после ночей префа. Я спал на диване на кухне, и солнце разбудило меня часов в 9-10, когда стало нестерпимо жарко. Ночью пару раз просыпался в очень странном состоянии сознания, понимая, где я, кто и что вокруг, но это место и окружающие спящие люди казались совершенно необычными. По-моему, ночью я разговаривал с Ниной, которая разбудила меня, проснувшись в 4 утра на срок, но о чём был разговор — не помню абсолютно. День проходит довольно скучно. Впрочем, по методу Шри Ауробиндо мне удаётся перегнать эту скуку в довольно интересное и весёлое приключение. Никаких особых действий, просто определённое видение этого «скучного» времени и его использование разумом. Сегодня канун дня рождения Толика. Он почему-то на по крайней мере сегодняшний и завтрашний дни рванул пожить в Аил, что в часе ходьбы отсюда в долине Ярлу. Говорит, хочет половить сурков. Все эти дни, что мы сидим на ГМС, пытаюсь с переменным успехом писать «Правду ветра». Пока удалось дописать ту главу, что я начал ещё в Москве, и начать писать следующую. Пишется со скрипом. Когда в очередной раз берусь писать, обычно пишу с абзац и застреваю на предложении-двух, пытаясь связать разрозненные события и описания. Наверное, я маньяк. Почти каждый день растапливаем печь, и Нина печёт лепёшки и хлеб. Иногда Толик печёт охренительные печенья. Игоря затрахала наша гитара. Вернее, те звуки, что мы из неё извлекаем. Спим.

Проснулись, позавтракали и стали собираться в дорогу. Вернулся из долины Ярлу Толик с мужиком, с которым он там встретился. Мужика зовут Ринат, он мент из Челябинска, сотрудник вневедомственной охраны. Попили вместе с ним чай, решили спускаться вместе. Ему нужно быть в Тюнгуре рано утром в понедельник, в Усть-Коксе в понедельник он хочет успеть на свой автобус. В Горный Алтай приехал на неделю, сразу поднялся через Кузуяк по Ак-Кему до Ярлу, где и провёл пару-тройку дней. Теперь вот спешит обратно. Я не понимаю такого минимализма, хотя допускаю, что для начала этого более чем достаточно. Игорь с ГМС передал мне пакет для Володи Спирина и с дюжину упакованных лампочек ещё для кого-то, попросив всё это оставить у Мозы Александровны — старушки в Усть-Коксе, у которой мы ночевали по пути сюда. Мир тесен. Также он попросил меня купить кое-что в Коксе, дав на это 500 рублей. У нас не осталось сигарет, и я пошёл к Дюше (Андрею) на КСС попросить несколько пачек «Луча» нам в дорогу и Нине на время нашего отсутствия. Он дал четыре пачки. Две я отдал Нине, две мы взяли с собой. Дюша тоже заказал мне купить некоторые вещи в Коксе и дал 200 рублей. Собрались, вышли: я, Макс, Ванес и Ринат. Каратюрек — перевал склеротиков. Иногда его ещё называют перевалом дураков. Последнее обосновано тем, что он дико высокий, занудный и утомляющий, но НК-шный. Первое обосновано тем, что мы постоянно что-то забываем с собой взять и обнаруживаем это при подъёме на Каратюрек. В прошлый раз мы с Максом забыли блёвпакеты, а я свои кружку, ложку и миску. В этот раз мы забыли котелок, я — ложку. Слава богам, котелок есть у Рината, не придётся посредине подъёма спускаться вниз. Ринат — жуткий тихоход. Мы все идём налегке, рюкзаки килограммов по 5-10, но и у Рината не больше. Забрались на перевал, и Ринат, пока мы отдыхали, по моему совету вскарабкался на пупырь хребта над перевалом. Оттуда ВПО. Тут же разосрались с Ванесом. Я пытался протолкнуть идею маршрута по хребтам через ГМС «Каратюрек». ВПО и всё такое; я не настаивал. Ванес сказал, что он хочет травы и послал меня на три буквы. Послав его туда же, дал понять, что он у меня сидит уже в печёнках, и дальнейший стиль общения будет соответствующим. Краткая характеристика печёночного существа: надменная эгоистичность не по средствам, много гонору, мало толку. Человеку стоит вести себя в обществе соответственно тому, как реально он себя в этом обществе проявляет. Иначе он всегда имеет шанс осесть у кого-нибудь в печёнках и быть посланным на три буквы не пустыми словами. Честно говоря, несмотря на свою уже давнюю печёночную перегруженность, только сейчас я впервые серьёзно подумал о возможности раздельного существования здесь. К нам спускается Ринат. Это уже не ВПО, а ОЯСО. Расшифровывать не буду. Ринат пошёл в поход в ментовской форме. Правильно. На фига портить свою одежду, когда можно испортить казённую. Теперь представьте картину: дикие горы, 3 с гаком километров высоты; с горы на фоне ослепительного сияния солнца по снежнику спускается мент в полном обмундировании, разве что без автомата. Незабываемое зрелище. Ещё на подъёме на перевал встретили Мишу с ГМС «Каратюрек». Он шёл вниз, к нам. Поговорили; он собирается увольняться с «Каратюрека», неудовлетворённый своей привязанностью к одному месту. Вообще, насколько я вижу, это синдром всех работающих на ГМС людей. Было бы классно, если бы руководство приняло идею о вахтовом методе работы. Ещё на нашей с Максом прогулке к Кучерлинскому озеру, во время разговора у костра, у меня появилась идея устроиться на работу на ГМС. По крайней мере на год. Идея крепнет. Спустились к каменной избушке. Там поговорили с проводником группы из двух тёток, устроивших там стоянку. Спустились по логу ещё немного вниз, и где-то на половине спуска к Кучерле нас застали сумерки. Ставим лагерь. Ринат довольно сильно отстал от нас, на полчаса-час. Ждём его и котелок. Дождались, поужинали, поговорили и легли спать. Ментовские ботинки Рината не выдержали спуска. Спим.

Встали довольно рано, быстро позавтракали, собрались и двинули. Довольно круто спустились к Кучерле и, пройдя немного вниз по ней, подошли к дому. Очень хороший бесхозный дом, где останавливаются туристы. Идём вниз. Однообразный, утомляющий своей однообразностью путь сначала по лесу, потом по полю, уже недалеко до Тюнгура. Хорошо хоть, что хорошая погода, как и накануне. Всю дорогу, как вчера, так и сегодня, меня жутко веселит содержимое моего рюкзака. Минимум вещей — коврик, спальник, всякая мелочь — и двенадцать упакованных лампочек, спускаемых из-под Белухи с ТДС в Усть-Коксу, где они продаются на каждом углу. Не знаю, что это за лампочки, и кому они предназначены, но не иначе как их специально заряжали Чистой Анандой Центра Мира (г. Белухи), дабы они потом эту Ананду разбрызгивали электрическим светом на головы ищущих просветления и контакта со Всевышней Силой жителей Усть-Коксы. Постоянно хихикаю, не могу остановиться. На поле нашли небольшой загончик, где растёт трава. Собрали немного. Когда пришли в Кучерлу, без 15 минут 5, все уже порядочно задолбались. Магазины в Кучерле закрыты, так что, гонимые вперёд жаждой пива и вкусностей, рванули в Тюнгур. В Тюнгуре первым делом купили 4 полуторалитровые бутылки пива, одну из которых выпили тут же за минуту-другую. Решили оставить по бутылке на человека на вечер (Ринат не пьёт), а на сейчас купили ещё одну. Купили также разного хавчика и бутылку водки. Сидим на лавочке у магазина, пьём пиво, едим. Подошла какая-то пропойного вида тётка и предложила разжиться чем-нибудь у неё. Минут через 10 по нашему заказу принесла круг хлеба (в магазине хлеба не было) и банку сметаны, которые мы и купили у неё за 50 рублей. Дороговато; стормозили, купив не поторговавшись. Договорились с ней, что она принесёт на продажу творог на турбазу «Высотник», где мы собираемся остановиться на ночь. Поев и попив, двинулись к «Высотнику». Макс пошёл к администратору договариваться об остановке у них, по возможности бесплатной. Обычно на «Высотнике» берут по 30 рублей с человека за сутки. У них есть полянка с костровищем, столами и скамейками, где ты ставишь свою палатку, готовишь на их костре свою еду, и за это платишь им 30 р. в сутки. Но Макс работает на ГМС, и гиды «Высотника» постоянно останавливаются у них бесплатно. Также часто бесплатно кормятся. Тётка-администратор оказалась стервой. Согласилась на 20 рублей с человека. Встали, приготовили ужин, поели, выпили, я написал пьяное письмо Бородею, которое вместе с Ванесовским письмом отцу собираюсь завтра отправить из Коксы. Ванес сказал, что на Аргут со мной не пойдёт. Я этому весьма рад, поскольку общение с ним особого удовольствия мне не доставляет. Если бы он этого не решил, предложил бы ему сам, а возможно, решил бы вопрос в одностороннем порядке. В конце концов, ещё в Москве мы с ним договорились о максимальной степени независимости друг от друга. Рината вписали под крышу одного строения, я залёг спать там же — завтра с утра нам надо встать около 6 и рвануть в Тюнгур искать тех, кто нас довезёт до Коксы. Ночью разыгрался нефиговый ветер, который так и норовил унести меня куда-нибудь вместе со спальником. Ливень. Хорошо хоть крыша есть. Спим.

Сторож разбудил нас где-то полшестого утра. Побросав вещи в дорогу в рюкзаки, двинули с Ринатом к Тюнгуру. Ринат попытался найти на «Высотнике» администратора, которому хотел заплатить за ночлег, но никого не найдя, махнул на это рукой. При подходе к мосту через Катунь я попросил Рината подождать, поскольку меня приспичило отлить. Ринат в свою очередь меланхолически заметил, что мне лучше это сделать на мосту. Встретив мой изумлённый взгляд, пояснил: «Мост горит». Мост действительно горел. Но спросонья меня этот факт ничуть не удивил, и я, дойдя по мосту до очага пожарища, преспокойно стал на него отливать. Тут-то меня и осенило. Я закричал Ринату: «Мост горит!» Он тоже проснулся, и мы, найдя на берегу Катуни пластиковые полторашки, стали пытаться из них потушить мост. Кое в чём мы преуспели, но мост продолжал тлеть снизу; туда полторашками добраться было нереально. Слава Богу, начался дождь. Впрочем, от него толку тоже было мало, а потому мы пошли в Тюнгур. Там я постучался в ближайший дом и поведал вышедшей заспанной женщине о происшествии. «Какой мост?» — был её ответ. Впрочем, она, также немного подумав, сказала: «Сейчас» и ушла в дом. Минут через пять из него вышел мужик, почесал пузо, посмотрел на мост, попытался завести мотоцикл и, когда он у него заглох, преспокойно отправился досыпать. Мы поймали ещё одного мужика и спросили, как там насчёт потушить мост. «Да хрен с ним, у меня есть лодка». Надо сказать, что этот мост соединяет Тюнгур и Кучерлу, жители которых этим мостом с превеликим удовольствием пользуются. Решив, что их это касается всё же больше, чем нас, мы с Ринатом стали ждать машину на остановке. Нам повезло. Всего через полтора часа нас подобрали и за 50 рублей с человека добросили до Коксы. По моей просьбе меня высадили у амбулатории, и я, заплатив и попрощавшись с Ринатом, пошёл дёргать остатки зуба. Удача сопутствовала мне весь день. Ожидаемой огромной очереди не оказалось, и, пропустив впереди себя одного старичка, я попал к зубодёру — дородному весёлому мужику, который за шутками и байками, не замолкая ни на секунду, за 50 рублей выдрал зуб. Сначала он мне вколол лошадиную дозу Лидокаина и, что-то весело рассказывая, не подождав и пяти минут, быстро мне выдрал зуб. Поблагодарив его, вышел из амбулатории под дождь. Тут-то меня этот Лидокаин и вставил. Полморды онемело, в голове — сумбур. В коматозном состоянии поплёлся к Мозе Александровне передавать передачу Игоря. Успешно завершив у неё дела и дописав P.S. к письму Бородею, пошёл на почту и отправил наши письма. Потом несколько часов в жуткой запарке бегал по всяческим магазинам, аптекам и рынкам, закупая то, чего нет в Тюнгуре, и что заказали Игорь с Дюшей. Что касается тех продуктов, что мы с Ванесом решили купить для себя, то, подумав, решили сделать следующее: купить в Коксе побольше спирта. Смысл вот в чём. Мы с Максом решили возвращаться через ГМС «Каратюрек» и дальше, по хребтам, через перевал Каратюрек обратно на Ак-Кемское. Зная, что заброски на «Каратюрек» продуктов делаются значительно лучше, чем на «Ак-Кем», а подниматься нам на «Каратюрек» с тяжёлыми рюкзаками будет не в кайф, решили поднять на «Каратюрек» побольше спирта и обменять его там на продукты. Всё-таки, спирт легче. К часу-двум купил всё, что мог купить, включая 6 литров медицинского спирта, по 15 р. за 100 мл., перекусил некоторым количеством беляшей, котлет, кофе и пива и стал искать машину, которая отвезёт меня обратно в Тюнгур. Отсылаемый в центре Коксы разными водителями друг к другу, в конце концов нашёл «Ниву», водитель которой, Костя, алтаец, после долгих торгов согласился меня довезти до Тюнгура за 150 р. Вообще, нам очень повезло с Ринатом, что мы приехали в Коксу всего за полтинник с человека; в Коксе у меня все подряд просили не меньше 300 р. По дороге в разговоре выяснилось, что какой-то энтузиаст всё же потушил мост. Произошло это уже после восьми. Заметив полторашки, валяющиеся на мосту, все подумали, что они являются орудием поджога. Нас, соответственно, приняли бы за поджигателей. Рассказал о реальном положении вещей. Приехал в Тюнгур и сразу рванул к «Высотнику». На «Высотнике», в чём-то вроде крытого кафе за столиком обнаружил несколько «согревшихся» весёлых Макса и Ванеса. Грелись они с утра от дождя бутылкой водки. Согрелись все вместе ещё раз купленным мною спиртом. Через полчаса-час лишь моя голова оставалась не приклеенной к столу. Я пошёл пытаться под дождём развести костёр. Следом за мной, промахнувшись мимо костра, влетел в палатку Макс и забылся мёртвым сном. Минут через 15 моих бесплодных попыток развести огонь из кафешки донеслись чьи-то злобные крики. Выйдя на свист Ванеса, обнаружил такую картину: на столе вещей практически не осталось, одного ящика спирта нет, молчащий покачивающийся Ванес и тётка-администратор, объясняющая мне, что начальник «Высотника», оскорблённый Ванесом, собрал все наши манатки, какие смог, и понёс их за пределы турбазы. Догнав начальника уже за турбазой, потребовал от него объяснений. По его словам выходило, что он попросил Ванеса немного убрать срач на столе, на что Ванес послал его, сказав, что он заплатил за это деньги. Извинившись и пообещав убраться, взял наши вещи и отнёс их к палатке. Ванесу каким-то чудом через час-другой всё же удалось развести костёр. В процессе Ванес рассказал мне его вариант развития событий. Он спокойно спал на столе, когда вышел начальник и в грубой форме потребовал от него отсюда выметаться, аргументировав это тем, что они все собираются ужинать. Несмотря на то, что чистых столов было хоть отбавляй, Ванес сказал «угу» и опять заснул. Начальник ушёл обратно. Минут через пять он вернулся и, увидев прежнюю картину, стал орать на Ванеса, в ответ на что Ванес и произнёс свою тираду насчёт заплаченных денег. Начальник взбесился и попёр наши вещи за турбазу. Да, жаль, что я перед этим козлом извинялся. Не дождавшись ужина, лёг спать. Проснулся ночью от жажды, вышел, попил, покурил, развёл костёр, приготовил себе пару «Ролтонов», съел и вместе с некоторым количеством сметаны, купленной в моё отсутствие Максом и Ванесом, и залёг досыпать.

Проснулся довольно поздно. Проснулись довольно поздно. С Ванесом. Макс куда-то подевался. Приготовили завтрак, сожрали его, немного выпив в процессе. Во время завтрака вернулся Макс, который, как оказалось, ходил к Черепанову. Взял у него трёхлитровую банку сметаны с творогом. Сходили все вместе в магазин, купили еды на обратный путь. По пути к «Высотнику» зашли на другую турбазу, куда только что приземлился вертолёт. Надеялись, что он забросит нас или хотя бы часть вещей на Ак-Кемское, но выяснилось, что на Ак-Кемское он лететь не собирается. Пришли на «Высотник» и стали не спеша собираться. Лениво. Но в то же время уже дико хочется оттуда свалить. Тухлая цивилизация. Выяснилось, что утром в Тюнгур спустился Миша. Решили с Максом сходить к нему и попытаться одолжить у него или у кого-нибудь ещё через него котелок. В магазине кастрюля стоит 120 р., ведро — 76 р. Но ведро всё-таки брать не стали. По пути в Тюнгур встретили Костю на «Ниве», который вёз меня из Коксы. Выяснилось, что завтра он ведёт на лошадях двух туристов на Ак-Кемское. По пути, если позволит погода, они собираются зайти на ГМС «Каратюрек» и переночевать там. Договорились с Костей, что он возьмёт с собой часть нашего груза, и тут же ему эту часть погрузили в «Ниву». В Тюнгуре нашли Мишу и, помотавшись с ним туда-сюда, одолжили у одного местного жителя котелок. Сегодня «утром», когда мы все вместе ходили в магазин, я просрал блок “LD”. Ванес, тоже купивший себе сигарет, дал мне по блоку “LD” и «Альянса», попросив засунуть их себе в рюкзак. Его “LD” я принял за свой, который тоже купил, а свой, оказывается, просто забыл взять в магазине. Сейчас зашли в магазин, но там работала уже другая продавщица, которая ничего об этом не знала. Мои деньги закончились. Осталось рублей 30 и сдача Игорю. Спирт с Ванесом поделили пополам. Он решил свалить в Москву раньше, в июле. Продукты, соответственно, ему больше не нужны. Достаточно тех, что остались на Ак-Кемском. Собрались и, наконец, часов в 6 вечера вышли. Рюкзаки довольно лёгкие, идём, разговариваем. К сумеркам дошли до Чёрного ручья за полем и решили там остановиться. Приготовили ужин, поели, немного выпили, поговорили и легли спать.

Проснулись в 9 утра. Собирались в 8, но получилось в 9. Позавтракали остатками приготовленной вечером гречки, собрались и вышли. Набрали в загоне полный клапан ванесовского рюкзака травы. Миша накануне очень подробно описал путь к ГМС, где надо свернуть, через что проходить и пр., так что проблем не было. Вообще-то Макс однажды уже бывал на «Каратюреке», но с тех пор дорогу помнит плохо. Больше всего достал медленный и упорный подъём, не особо тяжёлый, но долгий. На ГМС пришли около пяти. Ванес совсем выдохся и отстал от нас ещё на полчаса. По сравнению с «Ак-Кемом» «Каратюрек» оказался не только более суровой в плане природы станцией, но ещё и более… тоскливой. Создаёт впечатление заброшенности, упадка. Это при том, что, как оказалось, там недавно делали генеральную уборку. Что же там было до этого?! Больше всего меня поразил сортир. На длинных брёвнах он нависал не над ямой, а прямо над обрывом, и если посмотреть из него в дыру вниз, взгляду открываются кучи дерьма, равномерно размазанные по скале. Из всего персонала на ГМС остался один Саша; с ним мы встречались ещё на КСС, куда он заходил с одним проводником-тёзкой. Он нам обрадовался, тут же поставил разогревать суп и кипятиться чайник. Минут через десять пришёл Гена — насколько я понял, проводник, алтаец. Принёс кое-что из продуктов. Часа через два ушёл. И минут через десять после прихода Гены появился Ванес. Все вместе очень классно поели, обожрались наглухо. Так я не ел очень давно. Я уже писал, что заброски на «Каратюрек» не в пример лучше, чем на «Ак-Кем». Всё-таки не просто ТДС, а довольно экстремальная ТДС: воды нет — зимой тальник, летом осадки, дрова забрасывают на вертолёте. Так что с продуктами проблем нет. Поели вкусно и много. Макс после того, как Саша сдал очередной срок, связался по рации с Ниной на «Ак-Кеме», сказал, что завтра к полудню к ней придут двое туристов с проводником, имея в виду Костю, Андрея и Аллу. Сказал также, что мы на «Ак-Кеме» собираемся быть послезавтра. Нина сказала, что у них тут на днях два дня подряд шёл снег (Саша говорит то же самое), а также то, что к ней намылились её навестить предки, и Толик пошёл вниз их встречать. На этом они разговор и закончили. Мы с Максом пошли пялиться в телевизор. Там у них есть телевизор! Посмотрел новости по НТВ в 3 часа пополудни по московскому времени. Какая-то муть. Интересно, купил всё-таки Путин в Шотландии виски за 10000 фунтов стерлингов или нет? Довольно скоро приехал Костя с туристами — Андреем и Аллой из Луганска. Выпили с ними их водки, после чего Алла ушла вздремнуть, а Андрей, первый раз в таких горах, пить больше отказался, сославшись на головную боль. Продолжаем с Костей, Сашей, Максом и Ванесом. Макс скоро ушёл втыкать в ТВ. Ещё до этого перешли на наш спирт. Когда же и он закончился (кроме спирта на обмен), Саша попросил принести спирт на обмен, сказав, что завтра обменяет на него продукты без проблем. Вскрыли, разбодяжили, пьём. Где-то под вечер, в разгар пьянки пришли Вова, ещё один работник ГМС, с какой-то женщиной и другом — все алтайцы. Немного выпили с ними… потом ещё немного… Больше всего весёлого шума производил Костя. Кажется, он просто не в состоянии молчать больше 10 секунд. Даже когда все влипли в моё действительно неплохое исполнение «С той стороны зеркального стекла», он, несмотря на полное отсутствие к нему внимания, посреди песни стал что-то втирать. Довольно скоро они с Сашей стали бороться на руках, а потом ушли в другую комнату тягать штангу по пьяному делу. Что-то они там не поделили — через 15 минут оттуда стали доноситься грохот и мат. Мы побежали к ним. Ссора перешла в драку. До того, как мы успели их разнять, они разгромили всю комнату, поломали бо́льшую часть мебели, потом пошли мириться на кухню. Насколько я понял, у Саши просто сорвало крышу. Он служил в Чечне, Костя в Афганистане и Германии; ссора перешла на эту тему. Мирились на кухне они не менее громко и, обнимаясь и жутко вопя, разгромили к чертям собачьим ещё и всю кухню. Потом все вместе ещё немного выпили и потихоньку разошлись спать. Последняя сцена — мы с Вовой под разведённый спирт поедаем баранину. Спим.

Когда я проснулся уже после полудня, с жуткого бодуна, все вокруг бродили как шланги, тупо и бессмысленно, с потухшими глазами. Часа в два пополудни Саша неожиданно сорвался и сказал, что идёт на Ак-Кемское озеро. Оказывается, там стоит лагерь туристов, которые пару дней назад ночевали на «Каратюреке». Так вот среди них есть одна девушка, в которую Сашу угораздило влюбиться. Мы все посмотрели на часы и почесали репы. Сначала я, а потом и Ванес подвязались идти с Сашей. Максу просто не оставили выбора. Вообще-то, мы с Максом и Ванесом планировали сегодня пожить здесь, но делать здесь нехрена, особенно с похмелья. Саша нагрузил меня по моему списку продуктами, я отдал ему оставшиеся у меня полтора литра спирта и пообещал отдать 20 пачек «Луча» на Ак-Кемском. Они сегодня в 8 утра уехали туда вместе с Костей, Андреем и Аллой. Собрались и после трёх пополудни вышли. Рюкзачок у меня вышел нехилым, килограмм за 25. Идём по хребтам к перевалу Каратюрек. ВПО. Носки ведут себя совершенно неприличным образом. Они давно прошли стадии «правый — левый», «стоящие в углу» и теперь превратились в некое подобие пластилина. Идти по всем этим курумникам довольно неприятно — носки собираются в небольшие, но твёрдые комочки под ступнями и натирают ноги. В конце концов, правый носок расползся на две части, и я его выбросил. Идти стало не в пример легче. Часам к 6-ти подошли к перевалу Каратюрек. То есть, нам казалось, что мы к нему подошли, потому что когда мы на него вышли, оказалось, что мы вышли к обрыву. Сориентировавшись по окрестным горам, пришли к выводу, что до Каратюрека мы ещё не дошли примерно с час. Перевалили через гребень горы и, наконец, жутко пыхтя, вышли на перевал. Макс довольно серьёзно отстал, но ждать его на перевале было просто невозможно из-за холода и ветра, и мы решили спуститься к Ак-Кемскому. На ГМС пришли уже в сумерках, скоро подошёл Макс. Саша встал в палатке за КСС. Костя с туристами тоже где-то там, не то на КСС, не то за ней. Нина ещё утром наготовила кучу еды для них, но Костя с туристами остановились не на ГМС. Нас Нина сегодня уже не ждала. Очень классно поужинали. Макс пошёл спать, а мы с Ванесом и Ниной решили немного попраздновать. Развели спирт и просидели так за разговорами до четырёх утра. Ещё часов в 11-12 вечера у меня испортилось настроение. Всё было неправильно и отвратительно, но часам к двум Нина его умело подняла. Когда она в четыре с небольшим вернулась со срока, сказала, что пойдёт спать. Мы с Ванесом сидели ещё где-то до шести, болтая о том, о сём, потом последовали примеру Нины.

Проснулись, позавтракали. Ещё вчера Нина сказала, что сегодня должны подойти её предки, которые решили её навестить на ГМС. Они живут в Бийске, как и сама Нина. Боюсь, что никто особенно не был рад их решению приехать, по крайней мере, в это время. Нина — потому что у неё не самые лучшие с ними отношения; по крайней мере, она сильно напрягается из-за их неминуемых лекций о том, как ей стоит жить. Макс и Толик по той же самой причине. Ну а мы с Ванесом просто потому, что они приедут всем скопом — мать, отец и сестра Нины — и на всех просто не хватит места, так что нам придётся переселяться в палатку, ибо на КСС тоже всё забито из-за подошедших туристов. Кроме того, погода явно портится. Да… Приехали бы они на день-другой позже, когда я уже свалил бы на Аргут… Толик то ли вчера, то ли позавчера пошёл вниз их встречать. Не успел я домыть посуду, как они все пришли. Спасы как раз раскочегарили баню, так что мы с Максом, Толиком и Ванесом, приглашённые Дюшей, туда отправились. Выскочив из парилки в Ак-Кемское озеро, был застигнут врасплох группой девчонок, шедших на стоянку. Отнёсся к этому философски, впрочем, как и они, и в чём мать родила стал с ними знакомиться. Может, сегодня вечером загляну к ним на огонёк. Помылся, переоделся и заглянул на метеостанцию посидеть с Максом, Толиком и Ванесом, пока Нина с семьёй сменяли нас в бане. Попили чаю, поговорили. Решили с Ванесом прогуляться на КСС, выпить с Дюшей. Макс передал с нами флягу разведённого спирта, который Дюша у него попросил. Я также захватил с собой банку тушёнки, оставшуюся с Каратюрека; Ванес — рюкзак, спальник и чёрт знает что ещё. Выпили с Дюшей, он предложил сварить борщ. Скоро должны были подойти Костя с Андреем и Аллой. В общем, Ванес занялся борщом, а мы с Дюшей после спирта перешли на чай. Подошли Костя, Андрей и Алла, а с ними и Саша. Вместе поели, Саша достал ещё разведённого спирта, того, на который я обменял у них на «Каратюреке» продукты. Боже, пьём постоянно… Но скоро это закончится. Довольно странно, но в этом походе напиться для меня представляет довольно большую сложность, несмотря на высоту, напряги и прочие прелести похода, обычно ведущие к тому, что с 200 грамм водки тебя уносит в алкогольные костры. Для меня, но, видимо, не для остальных. Я ещё не писал об особенностях дюшиного опьянения? Барокамера. Это наиболее часто употребляемое им слово в подпитии. Может, потому, что кроме этого слова и междометий он мало что говорит, когда выпьет. И без водки довольно прямой человек, под ней для него послать тебя на три буквы вместо отказа — правило. Впрочем, никто не обижается. Все понимают, что это стиль общения и ничего больше. Туристы, которые собирались остановиться на КСС, не пришли, так что Дюша предложил (в своём подпитом стиле, естественно) переночевать в бочке (балке) вместе с Костей. Мы с Ванесом согласились. Саша предлагал переночевать с ним в его палатке, но нам это показалось не особо заманчивым предложением. Устроились в балке, поговорили с Костей на ночь. Спим.

Проснулся от того, что Костя мне втирает что-то насчёт лопат и сугробов. Это он шутит так. Впрочем, как оказалось, шутит вполне в тему. Не буду дословно записывать здесь то, что я восклицал минут 5 подряд после того, как выглянул в окно. За окном снежная буря. Ну, то, что там происходило, на бурю, может, и не совсем тянуло, но снег валит будь здоров. Всё вокруг в этом снеге. Ванес спит. Пошёл на кухню выпить чаю. Поздоровался с на удивление доброжелательным Дюшей, который, несмотря на всю свою доброжелательность, оповестил меня, что «Э… ребята… в общем, хватит. Э… дальше либо за деньги, либо…». Успокоил его, что «Мы… э… в общем, уже…» сваливаем, в общем. Сергей Голодный, суровый спасатель, никогда не отличавшийся дружелюбием, вообще смотрит волком. «Ну, сегодня уж погоду переждите…» Никогда не любил чувствовать себя бедным родственником, а поскольку лишних денег нет (точнее, вообще нет), нисколько ни на кого не обижаясь, допиваю чай и иду по направлению к ГМС любоваться снегом по щиколотку в конце июня и ждать, пока проснётся Ванес. Пора валить на Аргут. Жопа. Игорь сказал, что не стоит ставить палатку на территории ГМС. Во-первых, не положено, а во-вторых, «туристы будут видеть и…». Обложили со всех сторон. Игорь пригласил к себе во вторую половину дома хоть некоторое время переждать снег. Также пригласил вместе с ним позавтракать. Позавтракали молочной пшёнкой, попили чай, и Игорь, жутко извиняясь, попросил меня оттуда, аргументировав это тем, что Галя, начальник станции и жена Володи Спирина, тоже собирается поесть. Она всё ещё довольно плохо чувствует себя после того, как прошлой весной заболела энцефалитом. Вышел на улицу, снег прекратился, но с гор на озеро спускается одна огромная обезьяна. Противоположный берег виден лишь временами. Через несколько минут подошёл Ванес, и мы с ним, оценив ситуацию, решили переждать непогоду в аиле в долине Ярлу. Собрали минимум необходимых вещей, Игорь по нашей просьбе переправил нас в лодке на другой берег, и менее чем через час мы были в аиле. Разложились, развели костёр, приготовили ужин. После дождей и снегопада даже относительно чистый ручей, впадающий в Ярлу, стал таким же, как и сама Ярлу — абсолютно непрозрачная вода, в которой растворена голубая глина. Для приготовления еды и чая растапливаем снег, который лежит повсюду вокруг. Едим, читаем, пьём чай, разговариваем. В аиле осталось некоторое количество продуктов — немного гречки, макарон, соли, сухого молока и ржаной муки. Ванес попытался испечь в котелке некоторое подобие лепёшек без масла, угрохав на это бо́льшую часть сухого молока и соли. Всё это дело пригорает намертво. То, что можно, соскребаем ложками и едим. Есть можно, но особого удовольствия от этого не испытываешь. В аиле куча щелей, порождающих сквозняк. Если будет время, можно заморочиться их законопатить мхом. На ночь наваливаем в костёр побольше больших деревяг, чтобы было не так холодно. Спим.

Не знаю, во сколько проснулись. Погода хреновая. Снег больше не идёт, но о солнце остаётся только мечтать. Горы в снегу, под обезьянами. Ночью Ванес замёрз довольно сильно, я несколько меньше. День проходит без особых событий, готовим, едим, читаем, разговариваем, немного гуляем. Ванес собирает лук. Стрелы невыносимо горькие, есть можно только небольшие луковицы. Под вечер заглянул Толик, проверил петли, которые он ставил у нор сурков, когда был здесь 20-21 июня. Попался один небольшой сурок, но, естественно, к этому моменту безнадёжно протух. Оставили его там, где он и лежал. Посидели немного вместе, и Толик пошёл обратно. Прошёл остаток дня, поужинали, ещё немного пободрствовали, спим.

Проснулся часов в 10-11. Ванеса нет. В записке, которую он оставил, написано, что он ушёл за грибами. Позавтракал, попил чаю и стал убивать время, читая Ауробиндо. Через несколько часов вернулся Ванес, с некоторым количеством тех же непонятных грибов, которые он собирал 11 июня и той же ночью съел. Поскольку 12 июня он чувствовал себя прекрасно, в отличие от меня, которого мучил зуб, я согласился с ним, что если эти грибы долго варить, то они вполне съедобны. Решили сварить грибной суп. Ванес побывал на ГМС. Нина с семьёй ушли гулять под Белуху, так что Ванес немного посидел с Максом и Толиком, взял кое-какие продукты, в том числе немного ГМС’овских картошки, лука, моркови и ещё некоторого количества ржаной муки, нашего подсолнечного масла, макарон и чёрт знает чего ещё. Ванес отправился за луком, а я раскочегарил костёр, промыл грибы, поставил их вариться и стал чистить картошку, лук и морковь. Погода не ахти, но и не сказать, чтобы плохая. Подумываю о том, чтобы сегодня часов в 5-6 пополудни спуститься к ГМС, собрать рюкзак на Аргут и вернуться обратно, встав на верхней границе зоны леса. Через пару часов суп был готов, Ванес испёк некоторое количество уже вполне приемлемых лепёшек, и мы офигительно пообедали. Суп получился действительно вкусным. А главное, его получилось много, так что мы, съев немногим больше половины, отвалились на лежанки, абсолютно неспособные к каким-либо действиям. Посмотрев по очереди на кастрюлю с супом и небо, решил сегодня никуда не идти, понадеявшись на хорошую погоду завтра, которая позволила бы мне с утра собрать рюкзак на ГМС и к вечеру, возможно, добраться до перевала Менсу. Остаток дня и начало ночи провели как и вчера. Сложив костёр на ночь, и понадеявшись на то, что проснусь пораньше, лёг спать.

Проснулся действительно рано. Выглянув наружу, понял, что погода обломила все мои планы. Идёт нефиговый дождь, горы в обезьянах. Хорошо, что вчера никуда не пошёл. Сейчас бездельничал бы в палатке, или же здесь. Один фиг. Лёг досыпать. Проснувшись повторно, стал разводить костёр и готовить завтрак. Ванес ещё спит. Погода медленно, но, вроде, упорно разгуливается. Надоело здесь торчать. Сегодня точно куда-нибудь да выйду. Проснулся Ванес. Часа в 2 пополудни пришли Макс и Толик, а с ними два парня и две девчонки, туристы из Москвы. Познакомились, позавтракали. Макс сказал, что сейчас будем варить молоко. Блин! Я же и забыл, что клапан ванесовского рюкзака ещё с 25 июня набит травой! Были извлечены две банки сгущёнки, трава, набрали большой котёл воды и стали всё это дело варить. Это — хижина Бабы Яги. Теперь я это понял. Представьте себе такую картину: шестиугольный бревенчатый аил с низким дверным проёмом, дыркой в центре конусообразной крыши, костёр посередине земляного пола, на котором в большом котле варится какая-то зелёная муть; дикая дымовуха и растрёпанная девушка, которая уминает и помешивает эту муть огромным поленом. Всё это дело было сфотографировано на цифровик туристов. Они обещали вывалить фотки в Интернет. Ванес в самом начале процесса ушёл собирать грибы часа на 2-3. Маньяк. В конце концов, вся эта фигня сварилась, была отжата, слита и продегустирована грамм по 150 всеми присутствующими, кроме Макса, Толика и одной из девушек. Сразу после этого туристы пошли прогуляться к так называемому мастер-камню, что в 15 минутах ходьбы отсюда. Я у него ещё не был, но говорят, что «энергия из него просто бьёт». Надеюсь, не в челюсть. У меня проблемы с зубами. Мы с Максом и Толиком разместились на лежанках в аиле, ожидая эффекта от выпитой мною манаги. Довольно скоро пришёл Ванес, тоже выпил молока. Меня накрыло. Незаметно, сильно и интересно. Потом мы что-то варили, ели… По-моему, макароны и гречку с молоком (обычным, сухим). Я ещё хлебнул манаги. Накрыло совсем. Надо бы собираться, уже 6 или 7 часов. Но как же это невозможно… Заглянул какой-то мужик, Саша, что-то прогнал, оставил лук с топором и испарился. Наконец, вернулись от камня туристы. По-моему, они там просто залипли. Манага всё ещё есть. Сварили мы её, в результате, больше двух литров. Туристы взяли немного с собой, ещё когда ходили к камню, Макс перелил некоторое количество в банку для Нины. Туристы ушли к себе в лагерь на том берегу Ак-Кемского озера. Наконец, после жутких напрягов, мы собрались и все вместе, уже после восьми, вышли к ГМС. Ванес останется там, я соберу рюкзак и завтра с утра (сегодня как-то поздновато уже, я даже собраться полностью не успею) пойду на Аргут. Предки Нины (вчера, по-моему) свалили обратно в Бийск, так что, надеюсь, ещё ночь на ГМС меня потерпят. До Ак-Кемского озера шли мы очень долго. Субъективно, естественно. Переправились к ГМС, и я, чтобы не терять времени, стал собирать рюкзак на Аргут. Подошёл Игорь, и я с ним поговорил о погоде. Он сказал, что ещё дня 3-4 продержится такая неопределённая полугнусь, после чего, по крайней мере, с неделю должна стоять ясная погода. Решил выйти с утра и, либо в аиле, либо на верхней границе зоны леса (они находятся совсем близко друг от друга) дождаться первого солнечного дня и подойти под Менсу. Ибо меня совершенно не прельщает идея переваливать в облаке через практически полностью заснеженный (если не ледовый) незнакомый перевал категории 1Б в одиночку. После десяти, когда полностью стемнело, прервал сборы и присоединился к спящим собратьям по разуму.

Макс разбудил меня в 8 утра. Накануне я просил его разбудить меня пораньше. Стал собираться. Всё-таки решил взять с собой верёвку. Несколько дней передо мной стояла эта дилемма, брать её вместе со всеми сопутствующими штуковинами вроде карабинов, обвязки, тормоза, или нет. С одной стороны, категорийность 1Б теоретически с характером препятствий вроде сыпухи и снежника вроде как означает, что перевал можно пройти вообще без снаряги. А верёвка, как-никак, одна весит 3 кг, да и то сухая. С другой стороны, я на этом перевале ещё не был, а то, что о нём говорит моя карта, стоит принимать на веру очень осторожно. О ПГПИ в ней тоже сказано, что препятствий нет вообще, в то время как на спуске мы впёрлись на такой скальник, что без верёвки там было не обойтись. Кроме того, боюсь, после этого снегопада вкупе со снегопадами двух дней середины 20-х чисел июня, состояние перевала может оказаться гораздо хуже, чем я предполагаю. Так что я всё-таки решил верёвку взять. Кроме неё — пару карабинов, 5 метров другой верёвки, кошки и ледоруб. С подобным набором я точно не пропаду, иди я хоть через Карачек. Закончил сборы часам к десяти. Пришлось погеморроиться со сбором продуктов без весов и нахождением всякой мелочи. Продуктов взял где-то дней на 20. В середине-конце июля должны появиться грибы, кроме того, надеюсь на рыбу. Макс сдавал срок чуть ли не до одиннадцати, Толик спал, а Игорь куда-то подевался. Как раз когда Макс освободился, все проснулись, и начался дождь. Везёт мне всё-таки. Решил переждать с полчаса в надежде на то, что дождь прекратится. Попил со всеми чая, и через полчаса дождь действительно закончился. Толик переправил меня на другой берег, и я пошёл вверх по Ярлу. Погодка отвратная. В такую погоду можно идти, но проблема в том, что на перевал лезть не стоит. Дело в том, что леса после того места, где мы стояли с Ванесом с 11 на 12 июня, до самого перевала больше нет. У меня один газовый баллон, и если непогода задержит меня под перевалом больше, чем на день, то мне просто нечего будет есть. Именно поэтому я хочу дождаться первого по-настоящему ясного дня без обезьян на горах, чтобы быть хоть немного уверенным в том, что я не простою под перевалом несколько дней. Игорь обещал рай на земле дня через три. Надеюсь, он наступит раньше. Когда подходил к аилу, погода испортилась окончательно. Попахивает проклятием. Разложился в аиле. Буду ждать первого ясного дня. Через час-другой подошёл Саша, мужик, который вчера навещал нас здесь, когда я был глубоко под манагой. Сейчас припоминаю, что он вчера обрадовался известию о том, что мы из этого аила сваливаем, и сказал, что будет очень рад некоторое время здесь пожить. Чёрт. Я ничего не имею против общения, но общения не из разряда «двенадцатилучевая спираль ДНК в Ананде третей фазы серобуромалиновой луны», а как я понял из нескольких фраз, брошенных этим Сашей вчера, именно общение подобного рода мне и светит. Предложил ему остатки супа, который сварил себе на обед. Пообщавшись немного, выяснилось, что Саша, в общем, нормальный человек, с определёнными заморочками, но уж не без этого, и с ним вполне можно нормально общаться, если сразу дать ему понять, что серобуромалиновая луна тебя интересует мало. Остаток дня прошёл тихо и незаметно за разговорами, чаем, гитарой и всем прочим подобного рода. Погода не улучшается. Дождь прекращается лишь на короткие промежутки времени, после чего льёт с новой силой. Где-то в середине дня, когда мы с Сашей сидели в аиле, снаружи стал доноситься, всё усиливаясь, какой-то грохот. Сначала я подумал, что это очередная осыпь, но когда мы вышли посмотреть, в чём дело, я просто офигел. Ярлу сошла с ума. Видимо, где-то что-то прорвало, она вышла из берегов и превратилась в огромную шумную горную даже не реку, а поток густой глиняной смеси, который нёс огромные куски голубой глины. И всё это с жутким грохотом. Плывущие куски глины похожи на огромные валуны, которые несёт река, сталкивает друг с другом и швыряет о крутые берега. Зрелище офигительное. Поужинали, ещё некоторое время пообщались, я немного почитал, пописал, и лёг спать.

Встал довольно поздно. Погода не ахти. Небо в тучах. Саши нет. Он оставил мне в котелке гречки. Подогрел, поел. Выпил кофе. Ко второй половине дня тучи растянуло, выглянуло солнце. Вообще, судя по небу, погода налаживается. Сегодня уже не выйду, но завтра с утра, если не будет полной гнуси, выйду точно. День проходит спокойно и медленно, без особых событий. Пошёл поискать щётки. Сначала перебрался через Ярлу, помня о том, что в прошлый раз, когда мы с Ванесом там проходили, я её видел. Ярлу, кстати, опять превратилась в довольно маленькую речку. О вчерашнем происшествии напоминает лишь огромное русло из голубой глины, по которой уже вполне можно ходить. Щётка на том берегу была, но её оказалось так мало, и она была такой мелкой, что собирать её смысла не было. Решил поискать её выше по склону на нашей стороне, забрался довольно высоко, но всё же её не видно. Плюнул на это дело — выше лезть неохота. Немного помедитировал, в целом неудачно. Мысли удаётся остановить на момент-другой, после чего они незаметно появляются снова, унося тебя с собой. Вернулся к аилу. Саша торопится пользоваться моей пилой, зная о том, что завтра я собираюсь сваливать — заготавливает себе в аиле дрова. По-видимому, он здесь надолго, он и сам не знает, на какое время. Равно как и зачем. Ждёт некоего духовного события, как это обычно бывает с подобными людьми. Всё-таки, его иногда прорывает. Вечером нашёл малейший повод, зацепку в разговоре, чтобы основательно засрать мне мозги жуткой смесью околооккультных бредней. Сворачиваю уши в трубочку. Поужинали его кукурузной кашей и моим супом и легли спать.

Проснулся часов в 9 или что-то около того. Небо чистое, практически без облаков. Довольно быстро приготовил и съел завтрак. Костёр, когда я проснулся, очень неплохо горел. Видимо, Саша перед моим пробуждением его развёл и заснул опять. Стал собираться. Посреди процесса у аила устроила привал группа туристов. Перекинулся парой слов с руководителем, моим тёзкой, довольно молодым, как мне показалось, парнем. Сами живут недалеко отсюда, на Алтае, собираются, как и я, перевалить через Менсу, потом ещё через несколько каких-то перевалов, типа Дружбы и Надежды, и вернуться на Ак-Кемское озеро. В группе кроме Димы штуки 4 подростков лет по 15, одна девушка и двое суровых прожжённых взрослых дяди. Они пошли дальше, я закончил собираться, попрощался с Сашей и двинул. Туристы, кстати, посоветовали подниматься сразу от аила, продемонстрировав это на собственном примере. Рюкзак дико тяжёлый, идётся так себе. Тем не менее, где-то через час я их нагнал. Перевалили вместе через Ярлу-Боч. К этому времени откуда-то успели понабежать облака и небольшие тучки. При спуске с Ярлу-Боч, где-то полтретьего, начался дождь. Эти туристы решили устроить обед и пошли прямиком к Текелю. Мне было влом их ждать, тем более, что они тоже, как и я, собираются заночевать под Менсу, перед небольшим ледником, так что мы наверняка будем соседями. Под периодически прекращающимся ненадолго дождём, часам к 4-5 дошёл до ледника, поставил палатку и разложился. Лежу, читаю Ауробиндо, играю на гитаре. Часов в 7-8 стал готовить на газовой горелке ужин — завтра хорошо бы проснуться и выйти пораньше. На ужин — макароны, которых получилось просто до хрена, и кофе. В сумерках ложусь спать. Эти туристы так и не подошли. Видимо, решили поставиться на Текелю и с утра пораньше ломануть через Менсу. Сплю.

Проснулся довольно рано, судя по солнцу, часов в 8. Погода отличная, на небе ни облачка. Готовлю на газовой горелке завтрак, овсянку. Позавтракал, выпил кофе и начал собираться. Часов в 10 вышел. Настроение отличное, бодр и полон сил, блин. Утром, пока варил овсянку, слышал, как кто-то, видимо, вчерашние туристы, перекликался. Рано же они вышли. Дальше происходит самое интересное. Часа за 2-3, жутко напрягаясь, по склону градусов в 40 и средней и мелкой сыпухе, наконец, вскарабкиваюсь на перевал и оглядываюсь. Спуск с другой стороны довольно крутой, но вполне приемлемый. Немного смущает направление, в котором течёт река внизу. Сверившись с картой и компасом, решаю, что это Сулуайры. Судя по карте, дальше мне нужно на юго-восток. На юго-востоке какой-то непонятный ледник, приблизительно на одной со мной высоте. Это и может быть сам перевал, но до этого ледника ещё надо добраться. Оценив ситуацию, понял, что у меня есть два способа пробраться к леднику. Первый наиболее безопасный, но и наиболее напряжный — надо спускаться чуть ли не в самый низ, к Сулуайры, а потом подниматься на ледник с самого его начала. Не катит. Второй способ довольно стрёмный — пробраться траверсом по склону градусов в 45, если не больше, с мелкой и средней сыпухой, пересекая пару не то снежников, не то ледников. Опасно тем, что если, например, на одном из этих снежников или ледников сорвусь, то фатальный результат не исключён абсолютно. Как-то это непохоже на перевал 1Б. Гложут смутные подозрения, что я впёрся не туда. Тем не менее, сначала с рюкзаком пытаюсь пробраться траверсом до ледника; повыше, почти по гребню (по самому гребню не получится — упрусь в скальник), но чем дальше, тем склон становится всё более крутым, и в один из моментов я понимаю, что дальше не пойду. Возвращаюсь где-то на половину пройденного расстояния, осторожно снимаю рюкзак и иду налегке разведать путь пониже. Пересекая неглубокий полуледник-полуснежник, срываюсь, но успеваю немного притормозить ледорубом, что даёт мне время оттолкнуться и перекатиться на просто сыпуху. Кое-как встаю и на дрожащих ногах, непрерывно матерясь, доползаю до рюкзака и с горем пополам добираюсь до того места, которое, когда я туда забрался, назвал перевалом. Выкуриваю последнюю оставшуюся сигарету. С сигаретами, кстати, ситуация такая: вернувшись с Ванесом 12 июня на ГМС, я, естественно, снова начал курить. Сначала понемногу стрелял и одалживал «Луч» на ГМС и у Дюши, потом, спустившись в Коксу, на обратном пути в Тюнгуре купил ещё 30 пачек этого «Луча» — на возвращение долгов, на обмен на что бы то ни было бартером и просто покурить на время до второй попытки похода на Аргут. Когда я 2 июля вышел с ГМС на Аргут, я прекрасно понимал, что погода вполне сможет запереть меня в аиле дня на 2-3, и делать в этом аиле будет совершенно нечего. Не лучшие обстоятельства для первых дней без сигарет. Поэтому я решил пафосно назвать моментом бросания курить не переход через Ак-Кем, а переваливание через Менсу. Последняя сигарета на перевале. Ну вот не могу я без пафосно-громких решений. Таким образом, взяв с собой 2-го июля две с половиной пачки «Луча», на этом псевдоперевале нервно докурил последнюю сигарету. Времени — приблизительно 2 часа пополудни. Ещё раз сверился с картой, и тут меня осенило! Это действительно не Менсу, это даже не перевал. Это просто скалистый гребень горы приблизительно километрах в полутора к северу от перевала Менсу. До Менсу я просто не дошёл низом по леднику. То место, где я сейчас торчал, снизу и сбоку действительно смотрелось как нечто похожее на перевал, благодаря выступу на склоне. Хотя сейчас совершенно очевидно, что это никак не похоже на седловину. Просто точка на хребте. Пока я сюда забирался, несколько раз начинался несильный дождь, и сейчас небо медленно, но верно затягивает тучами. Спускаться обратно вниз к леднику мне придётся по-любому, а вот на Менсу сегодня я уже попрусь навряд ли. Спустился к месту своей стоянки под дождём. Поставил палатку, закинул туда вещи и забрался сам. Такая вот, блин, днёвочка. Помимо виталических последствий облома есть вполне реальная проблема — у меня в нескольких местах начинают прорываться ботинки. Сейчас они мокрые и грязные, сушить их негде и некогда, а, следовательно, и проклеить их сегодня не получится. Просто прошить будет недостаточно — слишком сильно они ободрались и слишком слабые у меня нитки. Завтра же, если я хочу всё же перевалить через Менсу, клеить их будет некогда. Будем надеяться, что Менсу они переживут. Спустился я часов в пять, пришёл на место и разложился часам к шести и почти сразу заснул, решив немного поспать до ужина. Проснулся часов в десять вечера, поужинал рисом, попил чая, почитал Ауробиндо, и снова лёг спать в надежде на хорошую погоду с утра, которая позволила бы мне, наконец, перевалить.

Проснулся часов в 8-9. Вылез из палатки и посмотрел на небо. Вчера в это время оно вселяло куда больший оптимизм. Всё в сети тонких нитевидных облаков, местами незаметно переходящих в тонкую, но всё же равномерную пелену. Подобная фигня на небе обычно не предвещает ничего хорошего. Остаётся надеяться, что то, что она предвещает, наступит уже после того, как я успею перевалить. Позавтракал, как и вчера, овсянкой и стал собираться. Начало прошедшего дня. Даст Бог, продолжение и конец будут куда лучше. Менее чем за час подошёл по леднику под Менсу. Он именно там, где я и предполагал (уже после «высокого облома»). Периодически поглядывая на небо, за час-полтора залез на перевал. Подъём чем-то похож на то, по чему я вчера пёрся на хребет — довольно крутой, градусов 30-40, в средней и мелкой сыпухе. Но сам перевал, что порадовало, ниже, чем то, куда я вчера забрался. На небе в целом всё, слава Богу, так же, порой чуть хуже, порой чуть лучше. Главное, чтобы не было дождя, потому что спуск (восточная сторона перевала), в отличие от подъёма, куда круче — градусов 45, и скользкие камни мне более чем не нужны. Впрочем, они большей частью мелкие. Менее чем через час без проблем спустился вниз. Видимо, та большая куча мелких проблем, которая раз за разом откладывала этот момент, и поселила у меня в мозгах некоторое благоговение перед этим перевалом. Непогода, флюс, ожидание, пока спадёт воспаление, неудачная попытка удаления зуба, спуск в Коксу, опять непогода — всё это отложило поход на Аргут на целый месяц, а Менсу, как мне представлялось — самая сложная часть этого похода. Ни хрена себе! Два-три часа без малейшей реальной опасности (кроме опасности отбить жопу или подвернуть, максимум — сломать, ногу), и ты перевалил через Менсу. Да я вчера по собственной глупости сделал куда более значительную и опасную вещь — впёрся на хребет и чуть не угробился с него. В общем, то, что было дальше, оказалось куда сложнее. Я как-то не обратил особого внимания на мелкие коричневые точки и треугольнички на карте, нарисованные по эту сторону перевала. А они означают нехреновые камни, наваленные друг на друга на всём пути практически до границы зоны леса. А это километров восемь только по горизонтали. А ведь ещё надо и спускаться на целый километр вниз. Итак, спустившись с перевала примерно в час пополудни и собрав под ним некоторое количество корня щётки, ломанулся вниз с твёрдым намерением добраться до леса — газ надоел, хочется костра. В общем, описать путь до границы зоны леса мне представляется возможным лишь с помощью мата. За редкими исключениями, как то, что здесь действительно довольно красиво, до фига зверья (действительно до фига) и куча тропинок, которые на поверку все до одной оказываются звериными же. Только часам к 7-8, наконец, добрался до леса, устав неимоверно и натерев кучу мозолей на ногах. Слава моим ботинкам! После того, что они пережили за эти два дня, им бы стоило превратиться в труху. Однако, в труху они не превратились, хотя и потрепались изрядно. Во многих местах разошлись швы и появились дырки, а на внутренней стороне левого ботинка появилась очень даже немаленькая дырка. Слава Богу, я нашёл вполне уютную и симпатичную стоянку в ещё не очень частом лесу. Завтра устрою днёвку, починю ботинки, отдохну и вообще, в любом случае, неплохо проведу время. Поставил палатку, разложился, развёл костёр, попил кофе и приготовил суп с макаронами. Сразу после того, как он стал готов, пошёл дождь. Мне сегодня дико везёт с погодой. Несмотря на то, что сегодня весь день то там, то здесь собирались тучки, дождь надо мной пошёл лишь тогда, когда я с каном готового горячего вкусного супа залез в палатку и с огромным удовольствием стал его пожирать, почитывая Ауробиндо. Таким образом поужинал, ещё некоторое время почитал и ещё в сумерках лёг спать. Прошло уже больше суток без сигарет, и я это переношу практически без неприятных ощущений. Немного помедитировав, сплю.

Проснулся довольно поздно, учитывая то, во сколько заснул. Судя по солнцу, часов в 10 или около того. Погода не особо хорошая, небо затянуто тучами; изредка идёт дождь, изредка из какой-нибудь дырки в пелене облаков выглядывает ненадолго солнце. Патовая ситуация, в общем. Погодный коммунизм. Всё тело ломит так, будто ночью мной играли в футбол. Впрочем, это неудивительно, учитывая то, сколько и как я вчера прошёл, и то, насколько тяжёлый рюкзак я при этом пёр. Верёвка, равно как кошки и карабины, не потребовалась. Была у меня ещё 4 июля идея оставить верёвку где-нибудь под перевалом Менсу и в случае необходимости спуститься с перевала за ней, но я не жалею, что попёр её с собой, а не оставил внизу. По крайней мере, не придётся в конце июля за ней возвращаться. Кроме того, я уже так находился, что рюкзак под 30 кг меня напрягает не особо. Позавтракал рисом. Весь день пью чай со смородиновыми листьями, которые нарвал накануне по дороге, читаю Ауробиндо, играю на гитаре. Вроде, наклёвывается новый кусок «Игры Б». Вид отсюда в сторону ледника Менсу и вообще в сторону окрестностей Белухи — офигительный. Стоянка тоже довольно приятная. Проклеил, как мог, ботинки. Сначала хотел прошить прорванные места заново, проклеивая одновременно швы, но потом понял, что вручную это более чем сложно. Поэтому просто проклеил их. Во второй половине дня начался дождь и лил до самого вечера. Лежу в палатке, читаю, играю, медитирую. Утром у меня появилась разумная мысль спрятать под тент некоторое количество хвороста на случай дождя, так что когда дождь часов в 10 вечера закончился, я где-то за полчаса без особых проблем смог развести костёр и приготовить ужин — гречка. Поел, почитал ещё некоторое время, и лёг спать.

Встал часов в 11 или около того. Сегодня планирую пройти некоторое расстояние вниз. Вообще, пересмотрев вчера по карте свой маршрут, был несколько удивлён тому, что я усмотрел на нём 15 ходовых дней. То есть, 15 ходовых дней там будет, но если идти часа по 2-3 в день. Впрочем, времени у меня до хрена, я ведь собираюсь здесь просто погулять и пожить; с другой стороны, больше одной днёвки на одном месте сидеть довольно скучно, так что, на мой взгляд, оптимальный вариант — это день идти, день стоять, причём идти не особо долго. Погода вполне приличная — довольно много облаков, но особых опасений они не внушают. Попил кофе, на завтрак сварил молочную пшёнку, поел. Вчера как-то не успел сделать отвар из корня щётки, которого надыбал под Менсу. Почистил его, измельчил — работёнка довольно долгая и занудная — и поставил всё это дело вариться. Между тем, начал собираться. Собирается лениво. В конце концов, мне это удалось. Перелил готовый отвар в полторашку — получилось как раз 1,5 литра — немного выпил. Штука не особо вкусная, вяжет. Вышел часа в 2 пополудни. Через 5 минут, на сыпухе у реки, вспомнил, что забыл на стоянке очки. Сбросил рюкзак, вернулся, забрал. Иду дальше. Иду — это сильно сказано. В этом году я здесь — один из первых. Если вообще не первый. Тропинка здесь явно была и, в общем, есть, но она настолько неявная, настолько заросла, что бо́льшую часть времени, в очередной раз её потеряв, пытаюсь снова её найти, пробираясь по жуткому бурелому, проваливаясь чуть не по колено в болото. Но всё же, медленно, со средней скоростью вряд ли больше 1,5-2 км/ч, продвигаюсь вперёд. Со мной творятся странные вещи, практически с самого начала похода на Аргут, со временем всё чаще и сильнее. Начиная с того, что неожиданно, иду ли я, ем, читаю или просто бездельничаю, в голове, виталическом, а иногда и в физическом, с поражающей ясностью всплывает тот или иной момент моей жизни, событие, место, настроение и т.д. Я просто очень отчётливо, безо всякой, кажется, причины, внезапно вспоминаю тот или иной момент моей прошедшей жизни, где я был, что я, или кто-то другой, при этом делали или говорили, моё настроение в тот момент, мысли и прочее, с поразительными ясностью и детальностью. Кроме того, каждая ночь стала событием. От момента засыпания и до того момента, как я полностью проснусь, с моим сознанием происходят очень странные и сильные вещи. Проявления бывают разными — иногда я теряюсь, как это изредка уже бывало со мной раньше, перестаю ощущать себя тем, кем я являюсь, да и вообще кем бы то ни было. Как бы растворяюсь вокруг, и меня больше нет. Иногда преследует отчётливое ощущение, что я не один. Я абсолютно уверен, что рядом кто-то есть, хорошо знакомый, но не определяемый мною. Не потому, что я при этом не могу определить, кто это, а потому, что у меня просто не возникает подобной мысли. И при этом нет необходимости общаться вербально, мы общаемся глубже, непосредственно, скорее, чувствуя друг друга, чем разговаривая. Ну и кроме того, во сне, в бодрствующем состоянии, а сильнее всего в медитации, очень ясно и интенсивно чувствую то, что Ауробиндо называет САМО, своё, вселенское, всего, что окружает; Существование, проявленное здесь и сейчас, и единство своего Существования и вселенского. Единство со Всевышним. Очень сильное и поразительное чувство. Не знаю, чем вызваны все эти вещи, но я рад им, как и всяким изменениям. Да и просто всё это очень интересно. Здесь просто до фига зверья. Я постоянно вижу всевозможные следы, а когда выходишь на какое-нибудь открытое место у реки, на глиняную поверхность, понимаешь, что, судя по следам, там было столпотворение. Подозреваю, что подавляющая часть тропинок, по которым я шёл — звериные. Часам к 6-7, несколько ниже того места, где речка Куркуре впадает в Менсу (или наоборот), и они вместе начинают гордо именоваться Иедыгемом, нашёл что-то вроде избушки в очень симпатичном и уютном месте, а поскольку я уже довольно сильно измотался, пробираясь по бурелому, решил там остановиться. Палатку ставить не стал — несмотря на то, что данная постройка, которую я нашёл, лет через 5 станет шалашом, сейчас она всё же больше похожа на избушку, правда, с наполовину разобранным со стороны костра фронтоном. Надеюсь, ночью сквозняк будет не очень сильным. Разложился, попробовал в нескольких местах с помощью скотча заделать небольшие дырки в крыше. Крыша — плотно подогнанные друг к другу жерди, поставленные «палаткой», щели между которыми заделаны мхом. И всё это дело покрыто рубероидом. Скотч к рубероиду почему-то не липнет. Сижу, читаю, пью чай, играю на гитаре. Дров вокруг до фига. Где-то в девять-полдесятого стал варить ужин — суп с макаронами. Поел, попил чаю, ещё немного посидел и лёг спать.

Проснулся, судя по солнцу, часов в 11-12, если не позже. Ночью задубел совершенно. Зря я не поставил палатку. Из-за холода спал плохо, постоянно просыпаясь, в результате не выспался и встал так поздно. Погода похожа на вчерашнюю, только более ветрено. Немного подумав, решил устроить днёвку. Во-первых, место мне нравится, а во-вторых, я встал всё же поздновато для ходового дня. У меня, видимо, могут возникнуть небольшие напряги с сахаром и сухим молоком к концу похода, поэтому уже несколько дней практикую правило: молочные каши с сахаром готовлю лишь на завтраки ходовых дней. Кроме того, позволяю себе в день лишь одну чашку кофе с сахаром, утром. Ввёл ещё одну реформу в питании: поняв, что каши без изюма теряют не так уж много, в то время как чай пить решительно не с чем, употребляю изюм с чаем. Весь день читаю, пишу, медитирую, гуляю, играю на гитаре, в общем, провожу время спокойно и с удовольствием. Здесь, как впрочем, и на протяжении всей этой части похода, я имею очень хорошие, лёгкие, глубокие медитации. Естественно, я рад этому. Кроме того, они очень хорошо влияют на общее самочувствие, физическое, душевное. Доклеил левый ботинок, который не удалось доклеить позавчера, поставил палатку внутри этой полуизбушки в надежде, что в ней ночью будет всё же теплее. Тент ставить не стал — палатки, думаю, будет вполне достаточно. Ближе к вечеру почувствовал некоторое неудобство в желудке. Подозреваю, что это из-за воды Иедыгема. Дело в том, что поблизости нет впадающих в Иедыгем чистых ручьёв, а в воде Иедыгема, благодаря бурному течению, помимо голубой глины растворено достаточное количество мелкого песка, который я не всегда находил время отстаивать. Тем временем, уже готовлю ужин — гречку — и тоже, по всей видимости, с изрядным количеством песка. Мне бы стоило подумать об этом раньше. Посмотрим, как буду чувствовать себя на утро. Поужинал в сумерках. Незадолго перед ужином со мной стало происходить что-то не особо хорошее — испортилось настроение, повалили кучей разрозненные хаотичные мысли. Даже с координацией движений происходит какая-то фигня — постоянно спотыкаюсь, на что-то наступаю; пару раз чуть не свалился в костёр. Настроение было бы вернее определить как гнилое. Не знаю, что со мной произошло, возможно, просто то, что называется внезапным сопротивлением низшей натуры, но через некоторое время после ужина всё постепенно пришло в норму. Закончил ужинать уже после десяти вечера, некоторое время почитал в палатке при свечке и лёг спать.

Встал довольно рано, часов в 9-10. Палатка, конечно, помогла — спать было теплее, но разница была настолько незначительной, что палатку, в общем, можно было и не ставить. Довольно странно. Вроде, и вещи сухие, и стою более-менее низко, приблизительно на высоте 1700-1800, а ночью дубак — будь здоров. Попробовал сходить к реке набрать воды для каши и понял, что мои вчерашние опасения оправдались — желудок вместе с частью кишков чувствует себя отвратительно; при каждом шаге довольно чувствительно болит. Чёрт! Дабы не усугублять ситуацию, набираю воды из лужи недалеко от реки — куда более прозрачная чистая вода с небольшой примесью глины, но уж точно без песка. Варю на завтрак молочную рисовую кашу. Съедаю. Через некоторое время понимаю, что желудок болит реально, и уж во всяком случае, что так идти просто не смогу. Придётся делать ещё одну днёвку и хрен знает каким образом, но успокаивать свою пищеварительную систему. Жаль. Две днёвки подряд на одном месте — скучновато. Впервые, по-моему, со 2-го июля почистил зубы. День проходит вполне бесцельно — чай, гитара, Ауробиндо… Немного погулял. Немного помогло. «Правду ветра», почему-то писать в этой части похода не получается совершенно. Не могу сосредоточиться. Думаю, это из-за того, что в «Правде ветра» сейчас требуется описать вполне определённые сильные настроения и образы. У меня же здесь сильных настроений и образов хоть отбавляй, но они совершенно другие. Поставил на палатку тент. Может, будет ещё несколько теплее спать. Во второй половине дня моё виталическое сошло с ума, сорри за тавтологию. И утянуло за собой ум. Не знаю, было ли это атакой, или просто хрен-знает-чем, но меня бросало из безумной паники в спокойный экстаз, я чуть не сошёл с ума. С разной интенсивностью это повторялось до самого вечера. Несколько помогали медитации просто с успокоением ума и открытием, какой бы то ни было физический труд, но очень ненадолго. У меня разболелась голова, и стало мутить. Вечером я не нашёл в себе силы готовить ужин, и часов в восемь пошёл спать. Где-то ещё через час всё же удалось заснуть.

Ночью несколько раз просыпался, меня носило чёрт знает где. Кроме того, опять полночи мёрз. Окончательно проснулся часов в 9 утра, разбитый, с больной головой. Немного мутит и шатает. Впрочем, думаю, что это может быть из-за вчерашнего бэд-трипа и из-за того, что я не ужинал. Желудок ещё болит, но уже не так сильно. Думаю, идти я смогу. Впрочем, сегодня я бы вышел в любом случае. Меня уже достало здесь стоять. Приготовил на завтрак молочной овсянки, съел. Практически каждый день при приготовлении завтрака сначала кипячу немного больше воды, чем надо, и первым делом завариваю себе кофе, с молоком или без, но всегда с сахаром, который и попиваю, пока варится завтрак. После дней днёвок, заполненных чаем без сахара, это — кайф. Стал собираться. Что-то около полудня, наконец, вышел. Вся моя пищеварительная система вопреки ожиданиям против ходьбы с рюкзаком протестует не очень сильно. Лишь когда нечаянно проваливаешься ногой в какую-нибудь яму или спотыкаешься, желудок бурно выражает своё неудовольствие приступом глухой боли, но через полминуты более-менее успокаивается. Как я и предполагал, ниже по Иедыгему тропа более явная, хотя если уж на пути встречается довольно серьёзный бурелом или болото, и она пропадает, то это полная жопа. Несколько раз я проклял всё на свете, протараниваясь без тропы по жутким зарослям кустов и мелких деревьев и болотам. Идётся довольно тяжело. Я явно себя неважно чувствую — немного мутит, побаливает и иногда кружится голова. Мало сил. Идти прямо или спускаться вниз ещё могу без особых проблем, но вот подниматься в гору, даже небольшую, дико сложно. Места вокруг, когда я могу их обозревать, не чертыхаясь в очередных зарослях, довольно красивые. Погода похожа на вчерашнюю и позавчерашнюю — солнечно, хотя на небе довольно много облаков, а в некоторых местах иногда собираются тучки. Когда я спустился по Иедыгему до того места, где по правому берегу начинается нефиговый скальник (где-то там или чуть дальше я планировал остановиться), понял, что останавливаться там меня как-то не тянет. Какие-то не стояночные там места. Лес — мелкая чащоба вперемешку с нехреновыми кустами, там и сям участки крутой сыпухи… В общем, всё это красиво, но останавливаться там неохота. Начался дождь. Времени до темноты ещё часа 3-4, и я решил ломануться к тому, что на карте обозначено как «зем» — видимо, изба на берегу Аргута, километрах в трёх ниже по нему от того места, где в него впадает Иедыгем. Ломанулся. Под дождём, сквозь жуткие заросли мокрых кустов, по мокрым камням, которых из-за этих кустов не видишь — ощущения ещё те… Хорошо хоть вот уже километров семь удаётся не терять тропу и, видимо, слава Богу, уже не удастся. Когда я вышел к Аргуту, то понял, что имеют в виду те, кто говорит, что здесь красиво. Аргут — это действительно нечто. Представляю, как это всё выглядит при свете солнца. Река, по величине здесь сравнимая с низовьями Кучерлы, по берегам которой торчат крайне живописные скалистые горы. Там, где Иедыгем впадает в Аргут, на правом берегу увидел что-то вроде небольшого домика с крытым стойбищем рядом. Уж не перенесли ли то, что на карте именуется «зем», сюда? Всё же решил прогуляться до карточного «зема». Надеюсь, он всё-таки там есть. Если же нет, то остановлюсь либо где-нибудь в одной из групп деревьев около какой-нибудь речки, либо вернусь к тому, что видел на правом берегу Иедыгема. Дошёл до ручья, за которым, судя по карте, и находится эта самая «зем». Ручей по берегам плотно завален разных размеров камнями, сквозь которые растёт куча деревьев и кустов. Этакая полоса препятствий. Кое-как перебравшись через этот ручей, камни, деревья и кусты, на открытом месте, метрах в пятидесяти от ручья увидел эту самую «зем». «Зем», как я и предполагал, оказалась вполне уютным домиком в одну комнату, с печкой (что-то вроде буржуйки), полатями, столом, скамейками, разными полочками и прочими приятными фишками цивилизации. Даже умывальник есть. А также спички, немного соли и пара птичьих трупиков на полу. К дому пристроено что-то вроде свинарника, ещё неподалёку — небольшой загон. По-моему, даже небольшой заброшенный огородик есть. Кайф. Растопил печку, разложился и стал сушиться и готовить ужин. Нашёл несколько бычков «Луча» и после некоторого раздумья скрутил самокрутку. Я и не собирался радикально бросать курить, отлично понимая, что вернувшись с Аргута, начну вновь. Просто, во-первых, на сигареты просто не особо хватало средств, а во-вторых, я решил посмотреть, как буду себя чувствовать в течение нескольких дней без никотина. Это, кстати, отдельный разговор. Во-первых, я понял, что моя тяга к курению — практически на 100% игра сознания. Когда я смирился с мыслью, что сигарет у меня нет и не будет довольно долго, мысли о сигарете посещали не так уж и часто. Во-вторых, я стал острее всё воспринимать и чувствовать. Вообще, классно. Но бросать курить я пока всё же не собираюсь. Высушил все мокрые вещи, приготовил до хрена (так получилось) «грибного» пакетного супа с макаронами, объелся, попил чая, почитал и, довольный, залёг спать. Завтра — днёвка.

Проснулся часов в 10-11. Вся туша после вчерашнего рывка болит. Желудок с кишками тоже ещё побаливают, но уже еле-еле, даже когда довольно активно двигаешься. Ура. Ночью довольно тепло. Когда вчера ложился спать, благодаря печке было вообще жарко. Лёг голый по пояс сверху на расстеленный спальник. Под утро им просто укрылся. Встал довольно осоловелый. Пошёл на ту самую речку, через которую вчера перебирался, за водой для завтрака. Камни скользкие, с кустов на тебя капает вчерашний дождь — более-менее проснулся. Набрал воды, умылся. Только минут через пятнадцать смог развести более-менее нормальный огонь в печке для того, чтобы приготовить завтрак. В принципе, на улице довольно солнечно, кое-где на небе облака, но после вчерашнего дождя всё вокруг мокро, и меня прибило готовить на печке. Пока разводил огонь, поднял жуткую дымовуху. В доме находиться практически невозможно. Позавтракал, попил чая. В планах, в основном, гитара, «Правда ветра», несколько недоделанных песен — творчество, в общем. Гулять особо не хочу — всё как-то очень неприятно болит. Думаю, заняться этим завтра — погулять, поискать грибов, может, попробовать порыбачить. Я решил пожить здесь дня два, может, даже и три. Во-первых, спешить мне некуда, а домик более чем уютный — может, и выйдет что-нибудь с «Правдой ветра» и песнями. А во-вторых, здесь просто красиво и классно. Может, заглянут туристы или ещё кто-нибудь… Сегодня — 12-ое, а последний раз я видел людей 4-го. Как-то соскучился уже. Провёл так весь день — мирно и приятно. Кое-что написал. Днём изредка шёл дождь. Вечером поужинал, ещё немного пободрствовал и лёг спать.

Встал довольно рано, сходил на речку за водой, раскочегарил печку. Погода отвратительная — ни клочка чистого неба — всё в тучах, идёт дождь. Впрочем, лучше такая погода на днёвке в избе, чем в ходовой день. На завтрак — гречка. Позавтракал, пишу, играю на гитаре. В общем, занимаюсь тем же, чем и вчера. То ли из-за дыма, то ли ещё из-за чего, но изредка у меня как бы дубеет голова, немного кружится, я начинаю с трудом соображать. Впрочем, на второй днёвке 10-го июля днём было то же самое… Синдром вторых днёвок? Заметил, что компас ведёт себя неприлично, в разных частях дома показывает разное направление на север. Не сильно, градусов на пятнадцать, но всё же разное. Интересно, это компас сошёл с ума, или в избе такой магнитный Содом? Такая погода наконец-то позволила мне обстоятельно заняться «Правдой ветра» и «Куничкой». Много я, правда, не навалял, но кое-что написал. Особенно пропёрло ближе к вечеру. Поужинал супом. Ещё раз взглянул на свой маршрут по карте и окончательно убедился, что месяц мне на нём делать нечего. Я и так, в основном, день иду, два стою, а проходить в день километра четыре как-то не катит. Обидно при мысли о том, что сворачивать стоянку (самое моё нелюбимое занятие в походе) пришлось бы ради такого расстояния. Так что, думаю, вернусь несколько раньше, чем предполагал, а в оставшееся время сгоняю ещё куда-нибудь. С 4-го числа ещё не встретил ни одного человека. Чувствую на своей шкуре, что такое недостаток общения. Хотя это действительно даёт мне ту тишину, которую я искал. В том числе это. Поужинал супом, ещё некоторое время пописал и лёг спать. Утром, если завтра будет хорошая погода, собираюсь двинуть дальше. Заготовил вокруг печки дрова и небольшие ветки для утренней растопки, вспомнив о том, как я разводил огонь в печке прошедшие два утра.

Проснулся в 9-10 утра в отличном настроении. Погода замечательная, ясно. Лишь немного облаков. Развёл огонь в печке и пошёл за водой для завтрака. Когда вернулся с водой, обнаружил в доме жуткую дымовуху — забыл убрать дрова и ветки с печки. Убрал, открыл дверь и, как смог, проветрил. Приготовил на завтрак остатки молочной овсянки, поел, допил кофе, который ещё оставался. Собрался и вышел. Когда забирался на скальник над Аргутом, из кустов метрах в десяти от меня выскочил оленёнок и ломанулся куда-то вверх. Всё вместе, конечно, ВПО. Идётся легко, настроение офигительное. Спустился к Бартулдаку, перешёл его и на другой стороне обнаружил ещё одну избушку. Эта, правда, заброшена куда больше. Неподалёку обнаружил заросли земляники, почти доспевшей, и некоторое время попасся там. Дальше, судя по карте, мне надо забраться почти до перевала по другую сторону гребня небольшой горы у Бартулдака. Почти от перевала отходит (судя по карте) тропа обратно к Бартулдаку, но уже гораздо выше по нему. Не знаю, почему бы не подняться непосредственно по Бартулдаку, но, может, там просто сложно пройти… Поднявшись на некоторую высоту, обнаружил ещё одну избушку, более заброшенную, чем та, в которой я жил, но менее той, что прошёл недавно. Растут они здесь что ли? Перекурил найденным там небольшим количеством «Луча» и попёрся дальше вверх. Почти на перевале, там, где деревья были уже куда более редкими, нашёл, вроде, вполне явную тропу налево. Решив, что это та тропа, которая мне нужна, пошёл по ней и, выйдя где-то через полчаса на гребень горы, понял, что она там и пропадает. Делать нечего — пробираюсь траверсом без тропы вниз к Бартулдаку. По-видимому, вняв карте, проиграл больше, чем выиграл, поскольку, спускаясь к Бартулдаку и идя по нему дальше вверх, наломался по зарослям явно не меньше, чем если бы поднимался по нему всё это время. Судя по всему, если там и есть человеческая тропа, то она ничем не отличается от множества звериных, по которым я и пёрся, также теряясь и находясь вновь бесчисленное количество раз. Поднимаясь по Бартулдаку, обнаружил ещё одну избушку, совсем уж древнюю. Не знаю, сколько лет в ней никого не было, но по виду не меньше десяти. Часам к 7-8 поднялся до границы зоны леса, где и остановился. Была идея остановиться на берегу небольшого озера поблизости, но там слишком сыро. Нашёл неподалёку от тропы, которая появилась как раз на границе зоны леса, довольно ровное место, где и поставил палатку, вплотную к костровищу — там уже кто-то стоял. Неподалёку от костровища был навален лапник. Развёл костёр в другом месте. Поужинал двойной порцией гречки, попил чая, почитал и часов в 11 лёг спать. Завтра планирую спуститься к Сулуайры.

Встал часов в десять. Погода, слава Богу, такая же как и вчера. Позавтракал нехилым количеством молочной пшёнки и начал собираться. Часов в двенадцать рванул вверх по Бартулдаку. Вообще, это было бы более чем приятное занятие — места вокруг красивые, погода замечательная — если бы не пара вещей, которые меня довольно скоро достали. Во-первых, тропа очень часто теряется, путаясь со множеством звериных тропинок, возникающих на абсолютно пустом месте и через несколько десятков метров бесследно исчезающих. И тогда приходится продираться сквозь густые заросли карликовой берёзки, которая растёт здесь повсюду. Но ужаснее всего то, что до самого «мини-перевала», через который надо перебраться, чтобы свалить к Сулуайры, меня преследовала куча всевозможных насекомых, процентов девяносто которых составляли слепни. Не знаю, каким образом их там расплодилось такое количество, но всю дорогу вверх по Бартулдаку вокруг меня вилось, жужжало и ужасно действовало на нервы по крайней мере с десяток этих тварей. Залез на этот мини-перевал и преспокойно стал спускаться вниз по явной тропе, на которой отчётливо были видны чьи-то свежие следы. Вообще, от самой стоянки я, когда удавалось вновь найти тропу, постоянно видел несколько пар человеческих свежих следов, чему, естественно, был рад, ибо, во-первых, это означало, что иду я правильно, а во-вторых, давало надежду на скорую встречу хоть с кем-нибудь. Кроме того, забираясь на «перевал», левее и довольно сильно выше я как будто увидел идущего там человека, удивившись при этом, какого хрена он делает там, в то время как тропа проходит здесь. Впрочем, это я понял, как только спустился по этой самой тропе до небольшого горного озера, окружённого скалами. Красиво, блин. Сверившись с картой, понял, что эту тропу незадолго до меня протоптал тот, кто, как и я, ошибся. К этому озеру мне не нужно было совершенно. Настоящая тропа проходила как раз там, где я видел того человека, спускаясь дальше довольно круто и быстро по небольшому притоку к верхней границе леса по Сулуайры. Здесь же из этого озера вытекал очень похожий приток Сулуайры, который впадал в неё значительно ниже. Подниматься обратно к нужной тропе было в лом, и я решил спуститься немного по этому притоку и дальше, свернув, обойти водораздел траверсом, благо на карте всё это смотрелось более чем разумно и легко. Начал спускаться. Спуск довольно крутой, множество мелких скальничков, больших камней и жутких зарослей кустов и карликовой берёзки. Слева — скалы. О траверсе пока можно и не мечтать. Так спустился до границы зоны леса, и там началась полная жопа — совершенно непролазные дебри. Прорвавшись так вниз ещё с километр, решил всё-таки попробовать перебраться через хребет к нужному притоку. Свернул с ручья и круто попёрся вверх. Где-то через полчаса вылез на хребет и охренел. Повсюду скалы. О траверсе и думать не стоит. Внизу видна Сулуайры, но спуск к ней настолько крутой, что всё это несколько стрёмно. Собственно говоря, спуск — нагромождение скал, поросших густыми зарослями кустов и деревьями. Впрочем, возвращаться обратно и спускаться дальше с жутким матом по тому притоку в совершенно ненужное мне место дико не хочется, так что я решил рискнуть спуститься напрямик к Сулуайры здесь. Видимо, было бы лучше, если бы я вернулся. Я не знаю, каким образом мне удалось не переломать себе что-либо… Ты проваливаешься ногой в какую-нибудь дыру и виснешь над обрывом, намертво запутавшись в жутких зарослях кустов, в которых и дёргаешься изо всех сил минут пять, пока там что-нибудь тебя не отпустит, и тогда ты летишь кубарем вниз в следующие заросли, по пути более чем чувствительно биясь различными частями тела о различные выступы скал. И так все где-то около трёхсот-четырёхсот метров вниз до самой Сулуайры. Когда я наконец часов в восемь вечера спустился вниз, я представлял собой один сплошной синяк в коконе из кучи веток, в ягодах смородины, с венком из крапивы и колючек на голове. Я не шучу. Впрочем, мне повезло. Спустился я как раз к на удивление благоустроенной стоянке с горой заготовленных дров и идеально ровным местом для палатки. Решил встать там. Разложился, развёл костёр, приготовил на ужин до фига супа в качестве сомнительной компенсации всем мучениям спуска, который весь и съел (суп), запивая его чаем. Компенсации тем более сомнительной, что после того, как я этот суп доел, мне довольно сильно поплохело. То ли из-за его количества, то ли из-за последствий спуска, а скорее всего, из-за того и другого вместе. Пришлось пару раз применить метод «два пальца в рот». После этого стало полегче, и я лёг спать. Планы на завтра пока не очень определённые и зависят от погоды и общего моего состояния на утро.

Проснулся около 10 утра и понял, что вопреки всем ожиданиям чувствую себя не так уж плохо. Ушибы и царапины, конечно, побаливают, но не так уж сильно. Погода, правда, не ахти. Чистого неба не видно, хотя и более-менее серьёзных туч тоже нет. Немного подумав, решил всё же по возможности идти сегодня дальше. По крайней мере, сначала стоит позавтракать, а там по погоде будет видно. Позавтракал, попил чая. Погода, вроде, улучшается. Стал собираться. Где-то около часа вышел. Иду вверх по Сулуайры. Идётся довольно легко, по крайней мере, я ожидал худшего. В принципе, есть даже что-то вроде тропы. Впрочем, большей частью иду непосредственно по берегу Сулуайры, по камням — так легче. Лишь на совсем уж неудобных прижимах забираюсь повыше к деревьям и кустам. Иду, кстати, по совсем свежим следам — тем же, по которым спустился вчера к озеру. Уже практически на верхней границе леса, перейдя тот приток, по которому мне стоило бы спускаться, догнал человека, которому эти следы принадлежали. Ура! Первый человек с 4-го июля! Привалились, познакомились, поговорили. Валера. Мужик лет под пятьдесят, этакий беззубый бывалый охотник. Оказывается, практически с самого начала моего похода на Аргут он шёл за мной — 3-го числа пришёл на ГМС, 5-го был в аиле, поговорил с Сашей, который с ним передал мне привет, и ломанулся на Аргут. Видимо, лишь сегодня или вчера он обогнал меня где-то около Сулуайры. Он собирался перейти через Аргут и ломануться куда-то по Шавле на месяц. Взял с собой рюкзак килограмм под сорок, ружо… Но переправы через Аргут не нашёл и, обломавшись, возвращается обратно. Пока я устраивал двухдневные днёвки, он, не спеша (вполне могу его понять), пёр эти сорок килограмм. Курит, но с собой сигарет, как и я, не взял. Встретились мы с ним где-то полтретьего, минут пятнадцать поговорили и пошли дальше. Поскольку идёт он медленно и вообще собирается сегодня где-то через километр на границе леса остановиться, в то время как я планирую дойти, по крайней мере, до Текелю, решили, что я пойду вперёд. Попрощались, он передал со мной на ГМС привет и сказал, что, возможно, если завтра будет хорошая погода, он туда придёт. Впрочем, он никуда не спешит, и вполне может быть, постоит здесь несколько дней, постреляет кого-нибудь. Погода между тем портится, набегают тучи, вполне возможно, будет дождь. Накрыл на всякий случай рюкзак и гитару своей гидрой. Иду. Без проблем поднялся по Сулуайры до Сулу-Боч, перевалил через него. На спуске с Сулу-Боч к Текелю решил рискнуть и, перевалив через Ярлу-Боч, остановиться в аиле. Времени, судя по солнцу, часов восемь, так что, думаю, до темноты успею. В крайнем случае, спущусь в темноте, ничего опасного там нет. Уж больно неохота останавливаться на Текелю — мокро и нет дров. Быстро сбежал с Сулу-Боч, перебрался вброд через Текелю и полез на Ярлу-Боч. На спуске к Ярлу начался дождь. Подошёл к аилу ещё засветло и увидел на другом берегу дым от костра. Оставил, не разбирая, рюкзак в аиле и пошёл знакомиться. Оказалось — чехи; мужик, Алан, богослов, писатель и музыкант, и его девушка. Поговорили немного, меня угостили сигаретой. В аиле дров нет, дождь закончился, но вокруг всё мокрое, в общем, у меня явные проблемы с костром, в то время как у чехов он горит прекрасно. Решили, что я поставлю палатку рядом с ними. Сходили вместе с Аланом за моим рюкзаком, вернулись, я довольно быстро поставил палатку и разложился. Всё ещё светло. Стемнело лишь где-то спустя час после моего спуска к аилу. У них проблемы с газовой горелкой, к ней не подходит баллон, такой же, как у меня, но в два раза ниже. Попробовал что-нибудь со всей этой фигнёй придумать, но ничего не получилось. Приготовил себе на ужин остатки супа с макаронами. Алан угостил меня чешской сливовицей и довольно неплохим коньяком. Классно. Подарил восемь сигарет, потом добавил ещё пять. Угостил кофе. Блин! И это после двух недель в одиночестве, без алкоголя и табака. Алан довольно неплохо говорит по-русски, его девушка — только по-чешски и по-английски. Оказались довольно интересными людьми. Алан — православный, но абсолютно не замороченный разумный и образованный человек, кроме того, довольно неплохой музыкант. У него даже была своя группа, играли, в основном, блюзы, рок. Оказывается, наши музыкальные вкусы вполне совпадают. Они купили в этот поход в Новосибе дешёвую гитару, которая, впрочем, довольно неплохо строит. Кроме того, Алан привёз с собой из Чехии очень хорошую губную гармошку, на которой довольно здорово играет. Очень классно некоторое время поджемовали. Потом разговорились «о духовном», религии, философии. Жуткий дубняк. Часа в два ночи пошёл спать.

Проснулся довольно поздно, около часа пополудни, что, вообще говоря, неудивительно. Во-первых, поздно лёг, во-вторых, вчера был достаточно напряжный день, и, наконец, ночью я так мёрз, что нормально удалось заснуть уже после рассвета, когда за бортом хоть немного потеплело. Погода, вопреки ожиданиям, хорошая. Окончательно разбудили две тётки, которые, проходя мимо палатки, спросили, как пройти к камню Рериха. Всем-то он нужен. А я у него так и не был. Надо будет сбегать посмотреть на это чудо света… Выползли из палатки Алан с девушкой (так и не узнал, как её зовут). Вместе позавтракали, я ещё раз попробовал натянуть их горелку на газовый баллон, но опять ни фига не вышло. Баллон слишком широкий. Часов до пяти протусил с ними. Разговаривали, пили кофе, играли на гитарах и губной гармошке. Я сыграл кучу своих песен, которые им очень понравились. Алан пригласил меня дать концерт-другой в Чехию, пообещав всё организовать. Посулил златые горы, кучу народа и вообще полный аншлаг. Я согласился. Около пяти собрался и, пообещав заглянуть к ним завтра-послезавтра, ломанулся вниз. Алан просил узнать у спасов, могут ли они продать или одолжить примус или что-то в этом роде, а также, можно ли у них купить мяса. Спустился к Ак-Кему и обнаружил лодку, лежащую на том берегу вверх брюхом чуть ниже протоки. Видимо, она неработоспособная. На том берегу Нина с Мишей вешают бельё. Перешёл к ним вброд. Поздоровались, перекурили. Оказывается, Макс, Ванес и Толик свалили отсюда вчера утром в Новосиб. Макс — поступать в институт; вернётся, если вообще вернётся, где-то в начале августа (если не удастся поступить на очное отделение, то позже будет пытаться поступить на заочное). У Толика проблемы с печенью — гепатит B. Ну а Ванес, видимо, будет ждать в Новосибе перевода, чтобы уехать в Москву. Нина предложила вписаться сегодня у неё, сказав, что завтра, видимо, придётся всё же искать какое-то другое место — попёрли туристы, и она подрабатывает тем, что вписывает их за плату, рублей по сто с человека в сутки. Так что, места очень мало, и всё такое. Сейчас у неё сидят три тётки, две из них и разбудили меня утром. Завтра они все, правда, собираются куда-то ломиться через Каратюрек. Миша заделался у них проводником; он собирается добраться завтра до ГМС «Каратюрек», забрать кое-какие бумаги и документы, а послезавтра с утра свалить в Тюнгур. Попил вместе со всеми чая. Тётки угостили меня гречкой с грибами. Поговорили о моём походе, о всяких рериханутых и иже с ними и вообще обо всём. Спасы растопили баню, и мы с Мишей и Ниной ломанулись к ним. У спасов аншлаг. Куча туристов, все балки заняты, повсюду палатки. В баню очередь. Нина с кем-то из женщин проскочила, мы с Мишей уселись в «столовой» ждать своей очереди. Встретил там Сашу, с которым стоял в аиле перед выходом на Аргут, поговорили. Спросил у Дюши, за сколько можно было бы вписаться к ним пожить. Когда он сказал, что за стольник в сутки, я отказался. Он почему-то обиделся. У спасателей сегодня шашлык — кто-то подстрелил козла. Наелся от пуза. Офигеть. Поговорил с народом, выпил до хрена чая, поиграл на гитаре. Только где-то в одинадцать-полдвенадцатого мы с Мишей попали в баню. Ещё минут через пятнадцать к нам присоединилось несколько туристов. Познакомился с двумя из них поближе. Одного зовут Сапог, как зовут другого — не помню. Пригласили меня заглянуть к ним завтра на стоянку за мысом. Обещали траву. Попарились, пару раз плюхнулись в озеро, помылись. Оделся, собрал вещи. Сапог угостил меня своим “Pirat”-ским самокруточным табаком. Классно. Миша ночует у спасов. Возвращаюсь на ГМС. Ещё на ГМС договорился с ним о том, что он позвонит из Тюнгура Бородею и передаст ему пару слов от меня. Хочу попросить его поднять сюда, когда они приедут, пару-тройку блоков сигарет. Ну и кроме того, передать, что я сходил на Аргут, и что со мной всё в порядке. Миша сказал, что он заглянет на ГМС утром часов в восемь, я ему передам координаты Бородея и записку с тем, что ему надо сказать. Пришёл на ГМС, все спят. Диван на кухне свободен. На него я и завалился спать. Довольно долго не мог заснуть, но, в конце концов, мне это удалось.

Проснулся около восьми оттого, что начала собираться единственная оставшаяся здесь на ночь тётка, Лена. Остальные, оказывается, ночевали ещё где-то. Очень быстро и тихо собралась и, попрощавшись, ушла. Я передал с ней Мише бородеевскую визитку и просьбу к Бородею поднять сигарет. На случай, если Миша не зайдёт. Но он зашёл, где-то через полчаса. Попили с ним и с Ниной чая, немного поговорили. Он решил догнать этих тёток на подъёме на перевал — ходит он гораздо быстрее, чем они. Дал ему ещё одну визитку Бородея и написал на бумажке, что надо ему сказать. Он позвонит Бородею завтра вечером. Надеюсь, Бородей будет ещё в Москве. Обменялись с Мишей координатами. Он забрал у Нины какие-то бумаги, каталог книг и ещё что-то, Кастанеду, и ушёл, сказав, что скорее всего ещё поднимется сюда летом. Когда он ушёл, мы с Ниной легли досыпать. Днём я договорился с ней, что поживу у неё несколько дней в кредит, за те же самые сто рублей в день. Я мог бы остановиться в палатке где-нибудь рядом с чехами, но как-то мне надоело жить в палатке за эти полмесяца, хочется несколько дней поразлагаться в комфорте, а здесь всё-таки лучше, чем в этой толпе с полувменяемым Дюшей у спасов. Нина угостила меня мясом, которое они приобрели у алтайцев. Алтайцы, когда делают на конях какие-нибудь переходы, обычно не останавливаются на перекус или обед, а прямо на ходу точат понемногу это мясо. Обычное сырое мясо замачивают в нефиговом соляном растворе и затем сушат. Получается довольно вкусно и практично. Ближе к вечеру решил прогуляться к этим чувакам, с которыми вчера познакомился у спасов, взял гитару, 20 рублей оставшихся денег и вышел. Надеюсь, купить у Дюши немного «Луча». Пока постреливаю у Нины «Арктику». Спасатели опять что-то химичат с мясом. Дюша испортил всё настроение. Он согласился продать мне пачку за десятку, но при этом развонялся. Мол, здесь не магазин, надо поднимать всё самим и т.д. У меня вылезли на лоб глаза. Сказал ему, что я всегда, когда бы не спускался вниз, заходил к нему спросить, что ему надо снизу поднять, и что если его так напрягает мой вопрос, то почему бы ему просто не отказать мне. Он махнул рукой и вернулся к своим делам. Я в упор не понимаю таких людей. Что заставляет их в подобных абсолютно ясных ситуациях высасывать из пальца столь малопонятные мне чувства и обиды? За мысом в лагере никого не оказалось, и я вернулся на ГМС. Пообедал холодной гречкой с просроченным кетчупом. У Нины проблемы с газом, еду готовит на печке, сразу на несколько раз, и потом её уже не разогревает. Газ используем только для того, чтобы вскипятить немного воды для чая или кофе. Доаргутный опыт меня ничему не научил, тогда меня этот кетчуп тоже заставил поселиться в сортире. К вечеру это произошло вновь. А вообще, после того, как я вернулся с Аргута, на меня напал дикий жор. Ем раз по пять в день и такими порциями, что удивительно, как я до сих пор не взорвался. Вечером растопили печку и сели с Ниной играть вдвоём в преф. Несмотря на то, что «Гусарик» вещь куда более скучная, чем преф втроём или вчетвером, очень классно провели время. Спим.

Проснулся довольно рано, нечаянно разбуженный Ниной. Попил с ней кофе, после чего она легла досыпать. Позавтракал. Весь день занимаюсь всякой фигнёй. Пишу, читаю, играю на гитаре, ем. Отдыхаю, в общем. Собирался сегодня заглянуть к чехам, но для этого надо обходить Ак-Кемское озеро — перебираться вброд ломает. Обходить озеро тоже ломает, так что, протянув до вечера, решил сходить к чехам завтра, а сегодня заглянуть к тем чувакам, с которыми познакомился позавчера. Взял гитару и пошёл. По пути заглянул к спасам, попил чая. Чуваков опять нет, возвращаюсь на ГМС. На обратном пути решил узнать у Дюши о примусе или чём-то в этом роде для чехов. Видимо, стоило это сделать в другой момент — кроме испорченного настроения ни фига от него не добился. Сначала он на все вопросы отвечал только то, что об этом будет говорить только с чехами, после чего выдал ни к селу, ни к городу: «Ты же собирался на Аргут, второй месяц выйти не можешь». «Ты о чём? Я же уже сходил на него». «Ну тогда пусть топят дровами». Железная логика. Вернулся на ГМС, поужинал. Снова растопили печку, и, как и накануне, закончили день префом. Спим.

Проснулся, как и накануне, разбуженный Ниной, вернувшейся со срока. Она работает день через три, и ещё 17-го или 18-го числа сказала, что планирует, отработав 20-го, пойти куда-нибудь прогуляться дня на три, а если удастся договориться с остальными сотрудниками ГМС, то и на все пять дней. Обрадовалась тому, что я вернулся раньше, чем планировал, поскольку была бы рада спутнику. Я с радостью согласился. Итак, выходим завтра. Проснулся я, кстати, как и все дни после возвращения с Аргута, в замечательном настроении, которое остаётся чаще всего на весь день. За завтраком обсуждаем маршрут. Нина, узнав о том, что я нашёл на Бартулдаке заросли земляники, загорелась идеей попасть туда. Мне эта идея не особо понравилась, поскольку там я уже был, и было бы довольно скучно туда возвращаться так скоро. Предложил ей в свою очередь прогуляться по западным окрестностям Кучерлинского озера, водопадам, горам. Она сначала вроде как согласилась, но потом к этой идее остыла окончательно. Видимо, пойдём куда-нибудь на Караайры, Коир и к северу от них. Часа в два засобирался к чехам, взял гитару и пошёл в обход озера. Погода классная. Довольно нудная дорога, а с той стороны озера ещё и довольно неприятная, повсюду болота и прижимы. Примерно через час добрался до Ярлу и ещё где-то через полчаса был у чехов. Палаток явно прибавилось, наступает самый сезон тур-, пышь, паломничества. Скоро под Белухой придётся проталкиваться к сортиру локтями. Алан гнусно надо мной пошутил. Впрочем, сам он этого, видимо, не понимает. Вчера вечером устроил соседям муз-сборище с гитарой и гармошкой и в разгар виталического угара разрекламировал меня как гитариста и композитора, которому он и в подмётки не годится. Через полчаса к нам подвалила толпа сентиментальных тёток и, подобострастно глядя на меня коровьими глазами, пустила меня в оборот. В результате, вместо того, чтобы уютно выпить чего-нибудь и поточить лясы с чехами, пришлось битых два часа бренькать на гитаре и подвывать ей охрипшим в шишку на Аргуте голосом. Наконец, эти тётки, умилённо улыбаясь и благодаря за потрясающую музыку, удалились. Посидел с чехами часов до пяти-шести и засобирался обратно. Алан решил пойти со мной к спасам. Все вместе вышли. Вброд через протоку чехи идти не решились и пошли в обход озера. Алан попросил узнать на ГМС, можно ли у них вписаться пожить, и во сколько это им обойдётся, на Ярлу они ночами дубеют. Договорились, что я узнаю это у Нины и встречу их у спасов — Алан попросил меня об этом, поскольку человек он необщительный, и я мог бы помочь ему в переговорах. Я перебрался вброд, переоделся, попил с Ниной чая и договорился о вписке для чехов. Нина согласилась на 70 рублей в день с человека. Пошёл к спасам встречать чехов. Чехов у спасов не оказалось, они обнаружились на другом берегу озера напротив. Вернувшись к протоке, они по тому берегу, я по этому, стали орать друг другу через неё. Выяснилось, что наломавшись идти в обход и вперевшись в болото, они забили на обход, решив поговорить со спасами в другой раз. Передал им Нинины условия, после чего они вернулись к себе на стоянку. Вечер прошёл спокойно и приятно. Поиграв в преф, завалились спать.

Проснулись довольно поздно и стали собираться. Я сходил к спасам посоветоваться насчёт маршрута. Вчера мы с Ниной решили ломануться в сторону Коира и дальше, сделав петлю к северу, вернуться по Текелю к Ак-Кему. Решил заодно забрать у спасов все наши вещи. Дюша сидит посреди своего балка на табуретке в наушниках и что-то бузит в рацию. Во время небольшой паузы, когда Дюша сказал пару слов подошедшему к нему спасателю, я решил вклиниться и сказал Дюше, что пришёл забрать вещи. Дюша разорался «Отвали! Не путайся под ногами! Что за дурацкая привычка?..» Отлично. Сижу на скамейке, жду пока сиё вспыльчивое существо уделит мне пару секунд. Подошёл Дюша и на удивление дружелюбно поинтересовался, что я хотел. М-да… Объяснил, что пришёл забрать вещи. Он сказал, что все вещи уже забрал Ванес. Предложил мне пачку-другую сигарет. Я отказался. Сигарет у меня хватает. Может, у Дюши маниакально-депрессивный психоз? С его помощью нашёл Валеру Медведева, спасателя, который может дать пару советов относительно маршрута. Он сказал, что там можно пройти практически везде, посоветовал конкретные варианты, попросил повысматривать там местное зверьё. Вернулся на ГМС. Решили перевалить через Ярлу-Боч, Сулу-Боч, спуститься по Караайры до притоков с озёр, сходить на них в полуднёвку, как-нибудь свалить к Акташу и вернуться по Текелю и Ак-Кему на ГМС. У Нины всего три свободных дня, она почему-то не стала договариваться о большем сроке. Собрались и около трёх вышли. Позже, чем я планировал. Хотелось бы сегодня успеть добраться до того места, где в Караайры впадает приток с озёр. Перешли вброд через протоку, воспользовавшись кирзачами, чтобы сохранить сухими ботинки. Спрятали кирзачи на том берегу. Видимо, на обратном пути они нам ещё понадобятся. К чехам в Ярлу подошли без пятнадцати четыре. Перекурили и пошли дальше. Чехи проводили нас до аила, они собираются прогуляться немного вверх по Ярлу. Поднимаемся на Ярлу-Боч. Перекусили вяленым мясом, которое Нина взяла с собой, и запили горячим чаем из термоса. Кайф. Вообще, судя по всему, все эти три дня у нас будет праздник живота. Нина думала, что с нами пойдёт Белкин, и взяла продуктов и на него тоже, но он, когда мы выходили, ушёл куда-то с Игорем. Так что продуктов у нас, в общем, до фига. Нина идёт довольно медленно, часто останавливается. Возможно, придётся остановиться на Текелю. Я взял с собой газовую горелку с баллоном. На Текелю были в семь. Решили попробовать успеть дойти до Караайры. Перешли вброд через Текелю и довольно быстро к полдевятому забрались на Сулу-Боч. На подъёме увидели метрах в трёхстах выше двух барсов песочного цвета. Классно. Говорят, их довольно сложно встретить. На перевале попили чая из термоса и стали спускаться к Караайры. Здесь есть конная тропа, которая, правда, постоянно исчезает. Спуск по Караайры довольно пологий в целом, но ступенями: сначала идёшь, практически не теряя высоты, но по болотам, камням, поросшим мхом и травой, между которыми довольно часто встречаются незаметные ямы, и через некоторое время приходится довольно круто спускаться по крупной сыпухе и небольшим скальникам. Глубокие сумерки в десять вечера мы встретили километра за четыре до того места, где планировали встать, а встать мы планировали на границе зоны леса. Останавливаться здесь не хочется совершенно — сыро, неровно и нет дров, так что решаем дойти до леса в темноте. Я достал оба фонарика, и мы медленно, постоянно проваливаясь в эти ямы, пошли дальше. Часов в одиннадцать с лишним устроили привал, перекурили. Небо ясное, звёзд до фига. Настроение просто зашибись. Здесь уже есть отдельные деревья, минут через пять их уже можно было назвать редким лесом. И там же мы нашли довольно ровное место для палатки. Поставились, развели костёр, я спустился к воде. Оказывается, мы встали именно там, где и планировали, на слиянии Караайры с притоком из озёр. Приготовили на ужин кайфовый суп с тушёнкой, поели, посидели ещё некоторое время и легли спать.

Встали. Погода довольно неплохая, хотя облака мне нравятся не особо. Позавтракали. На сегодня планировалась полуднёвка — в первой половине дня хотели сбегать на озёра вверх по притоку Караайры, а во второй ломануться до Акташа или просто вниз к Коиру. Однако, особого желания ни у Нины, ни у меня идти к озёрам не оказалось. После завтрака Нина легла немного поспать, я играю у костра на гитаре. Часов около двух Нина проснулась. Начался дождь. Пережидаем его в палатке, играя в преф. Решили идти к истокам Акташа — трём небольшим озёрам. Подняться по следующему притоку Караайры почти до небольшого горного озера и свалить через седловину на север к Акташу. Часам к шести дождь так и не закончился. Немного подумав и оценив скорость, с которой мы будем идти по мокрым скользким камням под дождём, поняли, что до Акташа сегодня уже не успеем, и решили остаться здесь. Честно говоря, меня это нисколько не напрягло. Наоборот, мне здесь очень нравится. Нина немного нервничает из-за того, что может не уложиться в свои свободные три дня, но её это не то чтобы очень сильно парит. Нина пошла за грибами. Грибов не нашла, зато припёрла козлиный череп с двумя рогами и один рог сам по себе, без черепа. На ужин была гречка, коей Нина приготовила до хрена, но сама есть не стала. Странно, но я даже не обожрался. Испекли лепёшек на камне, который поставили под небольшим наклоном у костра, запили их киселём, немного поболтали и легли спать.

Встали довольно поздно. Погода не ахти, но дождя пока нет. Позавтракали пшёнкой и стали собираться. Начался дождь. Переждали его в палатке, и когда он поутих, продолжили сборы. Вышли часа в три. Один рог, тот, который сам по себе, Нина засунула к себе в рюкзак, а остальные два предложила взять мне, предварительно оторвав их от прежнего владельца. «Рогатые» шутки начинаются. Один рог отсоединился довольно легко. Второй пришлось отпиливать. Присобачил их по бокам рюкзака, который сразу потяжелел килограмм на пять. Идём вниз по Караайры к притоку. Не дойдя до него сотни-другой метров, начинаем подъём вверх сквозь жуткие заросли кустарника, бурелом и ещё чёрт знает что. Начался нехилый дождь. Неслабо наломавшись, все мокрые до нитки, вышли за границу зоны леса и стали подниматься по камням. В ясную сухую погоду это было бы сплошным удовольствием, сейчас же средняя скорость по этим мокрым камням едва ли превышает полкилометра в час. Несколько раз оба неплохо долбанулись на них. Кроме того, рога за спиной пованивают мертвечиной — череп был совсем свежим… Впрочем, довольно скоро забрались на более-менее ровное место, выйдя к притоку. Появился редкий лес, мох, трава. Красивое место. Слева скальники, справа просто невысокий хребет. Здесь до фига грибов. В основном подберёзовики и белые. Собираем по дороге. Услышав шум падающих камней слева на крутой сыпухе, увидели там целых пять горных козлов или кого-то в этом духе, пробирающихся по склону. Привалились, перекусили вяленым мясом с чаем из термоса, немного пофотографировали и пофотографировались. Идём дальше. Периодически нас поливает дождём. Через ту седловину, к которой мы идём, сюда спускаются обезьяны. Они повсюду. Тем не менее, настроение просто охренительное. Почти забрались на эту седловину, когда обезьяны вокруг растянуло, равно как и тучи над нами. Выглянуло солнце. Впрочем, стоило начать спуск, на нас спустилось совершенно охренительное облако. Кроме того, если поднимались мы по траве, то на этой стороне сплошные камни. Видно максимум метров на десять-двадцать. Устроили привал и перекусили шпротами, хлебом и чаем. Классно. Ощущения офигительные. Облако, сумрак, камни и Нина со шпротами. Решили спускаться по компасу вниз. Но буквально метров через пятьдесят увидели тур и тропу. Минут за пятнадцать спустились вниз, выйдя из облака, и, перевалив через небольшой гребень, на котором тут и сям росли небольшие скальнички, стали спускаться к Акташу. Здесь был пожар. Меня вставило по полной программе. Деревья сгорели не полностью, практически на всех сохранились жёлтые, оранжевые листья и хвоя. Ощущение абсолютно осеннее. Именно та осень, которая мне нравится больше всего. Холодная, прозрачная… Мои рога — в смысле, рога, которые я ношу — на рюкзаке — предмет бесчисленных шуток. Не особо остроумных, но многочисленных. «Нина, у меня что-то рога отваливаются. Не могла бы ты что-нибудь сделать?» «Повернись ко мне спиной». Спустились к Акташу в сумерках, нашли довольно неплохую стоянку, разложились, развели костёр. Сегодня праздник. Мы набрали дикую кучу грибов, которые пожарили на ужин. Вместе с гречкой это получилось дико вкусно. Нажарили в кане на подсолнечном масле до фига лепёшек. Поужинали, поболтали и легли спать.

Встали довольно рано, сегодня надо пройти довольно много. Приготовили завтрак, пожарили остатки грибов на перекус. Позавтракали, собираемся. Погода портится. Вышли в полдень. Часа через два забрались на седловину, через которую собирались свалить к Ак-Кему, прижимам на нём. Спуск по ручью к Ак-Кему довольно крутой, тропа идёт по хребту к югу. Решили идти по ней. Видимо, это та тропа, что выходит к Текелю, огибая обрыв Скынчак. Вышли из леса, забрались на пупырь. Нина немного отстала, я забрался наверх и увидел спускающуюся на лошадях группу, пару человек из которой мы видели на скальнике ещё при подъёме сюда. Сел на камень и в ожидании Нины играю на гитаре. Погода улучшается. Так меня и изувековечили пару раз. Идём вниз. Спустились к Текелю и обнаружили там на стоянке ту группу, которую я видел спускающейся. Нас угостили сигаретами (мои закончились ещё сегодня утром на стоянке, у Нины осталась последняя), разведённым спиртом. Это тоже москвичи, водники. Решили немного побродить здесь и потом сплавиться по Катуни. Посоветовались с Колей, их проводником, о том, как нам лучше дойти до Ак-Кемского. Он сказал, что не уверен в том, что здесь можно перейти через Ак-Кем, а до Ак-Кемского можно дойти по этой стороне поверху, перейдя вброд через Текелю и забравшись на гребень. Сказал, что подъём небольшой… Попрощались с группой, пригласив их на ГМС в гости. Нам подарили остатки пачки. «Прима Люкс Ультралёгкие». Вот «ультралёгкие»-то как раз нам больше всего и нужны… Перешли через Текелю и стали подниматься. Я вполне допускаю то, что, поднимаясь на конях, этот подъём кажется небольшим. Забравшись на гребень через полтора часа и немного поматерившись, пошли на юг. Отсюда видны водопады Текелю. ВПО. Белуха, Акоюк под обезьянами, которые иногда спускаются к самому Ак-Кемскому озеру. Нас пока, слава Богу, не поливает. Дошли до спуска к Ярлу. Тропа идёт дальше, вверх и вниз, через несколько гребней к Ярлу довольно высоко от Ак-Кемского. Решили спуститься к Ак-Кему поближе, Нина чуть раньше, я чуть дальше. По крайней мере, я наломался капитально. Спустился по крутому склону, заваленному буреломом, камнями и поросшему жуткими зарослями кустов, к месту, где Ярлу впадает в Ак-Кем. Мне кто-то (по-моему, Саша, с которым я стоял в аиле перед выходом на Аргут) сказал, что там тоже есть неплохой брод. Неплохого брода не нашёл и поднялся по Ярлу к тропе. На опушке леса, недалеко от Ак-Кемского озера, увидел стоянку чехов. Они спустились сюда, не выдержав соседства с дикой кучей рериханутых, которые собрались у начала хребта на Ярлу на какой-то свой праздник. Алан сказал, что их там не меньше двухсот человек. Я решил подождать Нину у чехов, чтобы прийти на ГМС вместе. Пока я её ждал, наблюдал вместе с чехами за какими-то спасработами на Белухе. От спасателей несколько раз туда и обратно вылетал вертолёт. Подошла Нина, мы ещё немного посидели с чехами, которые угостили нас коньяком, и пошли к ГМС. Вода в озере и Ак-Кеме довольно сильно поднялась; Нина переходить вброд через протоку не решилась. С того берега какой-то мужик перебросил нам шест и посоветовал перейти вброд через озеро, чуть выше. Мы пошли туда, мужик шёл по другому берегу, собираясь показать конкретное место. В результате я по пояс, а в одном месте, оступившись, и вовсе вполуплавь, изморозив себе все яйца, перешёл на другой берег. Нина решила пойти в обход озера. Пришёл на ГМС, переоделся и растопил печку. Примерно через час, в начале одиннадцатого, подошла Нина. Она решила перейти озеро в верхней его части, по глине. В результате, завязнув в ней, чуть не утонула. Ещё где-то через полчаса-час пришла часть группы и попросилась вписаться на ночь. Они несколько порастерялись, кто-то остался на Каратюреке, кто-то на спуске с него. Нина, скрипя зубами, согласилась. Сушка, готовка… Они оказались ошовцами. Поговорив, поужинав, легли спать. Я на диване на кухне. Один. Классно… Хоть высплюсь.

Пропущено. Сидим на ГМС, пришли Бородей с компашкой. Ходим в радиалки по окрестностям, строим переправу через Ак-Кем и занимаемся всякой фигнёй. На 6 августа запланирован спуск вниз — Бородей с компашкой едут домой, Нина собирается смотаться в Усть-Коксу залечить зуб. В планах побродить потом с ней по Теректе в поисках травы.

Проснулся сам около десяти. Будильник прозвенел в девять, я проснулся, Нина его вырубила, и я заснул снова. Попили кофе, покурили и стали собираться. По ходу дела позавтракали. Нина не хочет переходить вброд через протоку, она сказала на ГМС, что идёт вниз по Ак-Кему. Решили сделать так: я оставляю рюкзак на ГМС и, пока она заканчивает сборы, мотаюсь на «Высотник» прикупить ещё немного сигарет. Она тем временем перебирается по нашей переправе и идёт до Бородея с ребятами. Я возвращаюсь с сигаретами на ГМС, хватаю рюкзак, перехожу через протоку, встречаемся на стоянке и идём. Жутко тормозим. Без десяти час был на «Высотнике», купил три красных “LD” и в час с фигом вернулся на ГМС, где застал Нину с Игорем, запихивающими Белкина во вторую половину дома. Он явно собирался с нами. Нина сказала на ГМС, что спустится вниз с нами и уедет с нами на нашем транспорте. Вместе перешли вброд протоку и часам к двум пришли на стоянку. Наши ещё не собирались, обедают. Перекусили вместе с ними и начали сборы. Только около трёх вышли. Погода явно портится. Мне в рюкзак запихнули ещё до фига продуктов, в результате чего он, мягко говоря, потяжелел. Прёмся на Ярлу-Боч. Довольно быстро на нас спустилась обезьяна. Идём в облаке. Классно, несмотря на сырость и холод. Я уже успел отвыкнуть от походов с группой. В этом есть свой кайф, по крайней мере, это куда веселее, чем ходить одному, хотя и забивает восприятие наглухо. Начался дождь. Почти на перевале вышли из обезьяны. Время около семи. Я думал, что с Ниной мы ходили медленно. Фигня. Сейчас мы идём раза в полтора медленнее. Такими темпами до нашей с Ниной стоянки на Караайры мы явно не успеем, так что решили остановиться на Текелю. Спустились к Текелю, поставились. Я вписал к себе в палатку Юру. Его палатку ставить не стали. Выпили понемногу спирта, готовим ужин на газовой горелке. Нина определилась в палатку к Михе, Петяну и Саньку. Я залез к ним в гости. Развели ещё немного спирта, сидим, болтаем, курим, пьём. К нам присоединился Юра. Поужинали, немного дунули, ещё выпили и, преследуемые воплями Бородея, смысл которых сводился к тому, что мы мешаем ему спать, разошлись по палаткам. Вернее, мы с Юрой с диким травяным обломом допёрлись до нашей палатки. Спим.

У них введено дежурство. Меня определили дежурить с Петяном, но сегодня не наша очередь. Готовят завтрак, поддерживают костёр (в виде газовой горелки), моют каны и парятся по поводу всего остального другие. Погода неустойчивая. На горах обезьяны. Сижу на улице и бренчу на гитаре. Ещё со времён первого чудесного воздействия песенки “My Girl” на алтайскую погоду меня периодически подпрягают её орать. Что самое удивительное, действует — погода меняется. Правда, эти изменения не всегда предсказуемые, но они определённо имеют место. Вчера, например, попытавшись разогнать своими воплями тучи, спровоцировал внезапный нефиговый дождь. А вообще, я заметил, что блюзы и разные рок-н-рольчики погоду явно улучшают, в то время как всякая лирическая фигня стабильно нагоняет тучи. Опять тормозим. Периодически накрапывает дождь, который пережидаем в палатках. Где-то в половине пятого, пообедав, начинаем собираться. Полшестого перешли вброд через Текелю и ломанулись на Сулу-Боч. Не знаю, успеем мы до темноты до стоянки на Караайры или нет. Около семи мы с Егором и Ниной забрались на перевал. Ждём остальных. Холодно. Составили рюкзаки стеной от ветра. Чуть выше увидели нефиговую толпу горных козлов, с полсотни, наверно. Нина пошла прогуляться куда-то туда же. Где-то полвосьмого все собрались, перекусили шоколадом и инжиром и стали спускаться к Караайры. Войдя в ущелье и оценив нашу общую «скорость», я понял, что до темноты мы не успеем. Решили сделать так: Нина с теми, кто ходит быстрее всех, идёт вперёд к нашей стоянке, я же подгоняю, как могу, остальных. Спустя минут двадцать выяснилось, что Егор где-то посеял свой коврик. Ломанулся обратно его искать. Бородей дал ему три минуты, за которые он, естественно, ни фига не нашёл. Скорее всего, он забыл его на перевале. Бежим вниз. Опережаем нас с Ниной в прошлый раз здесь в смысле темноты где-то на полчаса. Петян совсем выдыхается. Темнота застала нас где-то километра за полтора до стоянки. Совсем неплохо. Перешли через Караайры, вода в которой довольно сильно поднялась по сравнению с прошлым разом, и немного поломавшись по склонам, пришли на стоянку. Поставились, приготовили и съели ужин и, посидев некоторое время, легли спать.

Пропущено. 8-го августа была днёвка на Караайры, 9-го — переход до Бартылгана.

Проснулись довольно рано. Погода ясная, но, судя по облакам, вполне может испортиться. Позавтракали, я помыл каны, и стали собираться. У Бородея и всех-всех-всех хитрая система помывки канов. Вечером мыть каны в лом, поэтому этим занимаются с утра следующие дежурные. А после завтрака каны моют предыдущие дежурные. Во время сборов Нина отошла выше по склону поиграть на флейте. Птицы ей подпевали. Это было красиво. Собрались и вышли. Оказывается, до стоянки, куда более прикольной, не дошли минут пятнадцать. Нашли на ней заныканные бензин, кастрюлю и даже практически свежее сливочное масло. Соли нет. Шурик немного поразвлекался с бензином, и мы попёрлись дальше. Егор по-прежнему мучается с животом. Дошли до того, что на карте названо «постоянной стоянкой юрт» — останков небольшого сруба по горло высотой с редкими досками шалашиком вместо крыши и зарослями крапивы внутри. Перекусили шоколадом, чаем из термоса и орехами. Решили не делать крюк и вместо того, чтобы дойти до тропы в начале Бартылгана и уже по ней выйти на тропу по Муйноху, перевалить через ложбинку западнее и выйти на эту тропу траверсом по другой стороне. Почти забравшись на эту ложбинку, решили немного срезать и взять немного восточнее и выше. Вышли на тропу что-то около семи. Погода портится, холодно. Предложил Бородею спуститься к Араскану до зоны леса и там переночевать; не факт, что по этой тропе мы до темноты найдём воду. Леса же не будет стопудово. Бородей решил идти по тропе. Идётся легко. Единственный косяк — начался дождь. Как раз во время перекуса халвой. Идём довольно высоко, почти по хребту. ВПО. Перевалив через очередной отрог, увидели охренительный закат, красные лучи сквозь разрыв туч. Дойдя до Малого Араскана, Бородей решил ставиться. Несмотря на протесты всей группы. Было бы неплохо дойти до Тухмана, пусть и в темноте. По крайней мере, там есть лес. Встали часов в девять. Миха с Саней варят ужин на газовой горелке. Я завалился в палатку. Через некоторое время подвалил Юра, немного позже Нина. Развели немного спирта, пьём. Шурик приготовил психоделичный ужин, слушая в процессе Пиньков. Если к ужину мы вышли практически трезвыми, то после него я уже еле стоял на ногах. Странно, но факт. После ужина Бородей завалился спать и, как обычно, велел всем либо заткнуться, либо идти куда подальше. Выбрали последний вариант и, взяв гитару с флейтой, я, Нина, Миха и Шурик отошли вверх по тропе метров на сто, где и устроили клёвый сейшн. Через некоторое время Шурик с Михой свалили спать, а мы с Ниной остались ещё поиграть и просто потусить. Где-то там посеяли гитару, флейту и шерстяной носок. Искать их ночью не стали. Ещё некоторое время посидели, выкурили последнюю Нинину сигарету, поговорили и где-то полпятого легли спать.

Сегодня с утра дежурит Нина. Накануне она договорилась с Юрой о том, что утром она подежурит за него, а он за это зашьёт ей ботинок. Когда я вылез из палатки, они с Егором готовили завтрак, и вид у Нины был ещё тот. Наверно, у меня не лучше. Спали часов пять. Погода пока довольно ясная, но облака явно обещают ухудшение где-то к полудню, может, немного позже. Позавтракали. Я предложил Бородею собраться и выйти, пока ещё довольно ясно, но он вместо этого подбил народ прогуляться к скальнику выше по отрогу. Сам он там уже был с утра, а теперь горел идеей показать его красоты остальным. С ним пошёл Шурик и ещё несколько человек. Остальные, включая меня, сушат вафли в лагере. Попробовали курить карликовую берёзку. Дурдом. Ромыч надыбал где-то у ручья немного деревяг, я попытался развести костёр, но деревяги слишком сырые. Бородей и те, кто ходил с ним, вернулись как раз к ухудшению погоды. Пообедали. Ещё до этого у Егора снова дико разболелся живот. Сидим в лагере. Я тусуюсь в палатке с Ниной, Михой, Шуриком и Петяном. Мимо прошла группа иностранцев — две женщины, мужик и их проводник с лошадьми. Бородей вытащил меня поговорить с ними. По-английски общаться могу, по ходу, только я. Соли у них нет, сигарет тоже. Перекинулись ещё парой слов, и они рванули дальше. Часам к 5-ти Бородей подорвал всех собираться. Собираемся в перерывах между извержениями воды с небес. Мокро. Собрались и вышли в ливень. Шурик взял у меня плеер послушать по дороге. На «перевале» в долину Ороктоя в стороне увидели нефиговое стадо овец. Ну и звуки… Спускаясь к Ороктою, встретили двух туристов, мужчину и женщину, которые отсыпали нам немного соли. Поговорили с ними и рванули дальше. Было бы неплохо сегодня успеть до пасеки на другом берегу Ак-Кема, но, судя по всему, до темноты нам это не удастся. Предложил Бородею дойти до пасеки в любом случае, на что он ответил своим «посмотрим». Смотреть он собирается в первую очередь на состояние Егора. Тропу размыло, и на спусках она превратилась в пародию на горнолыжный курорт. К Ороктою вышли километров за 5 до Ак-Кема, уже в темноте. Идём вниз, высматривая место для стоянки. Надеюсь в душе, что до самой пасеки его не найдём. Сегодня весь ходовой день то, что я вижу вокруг, дико напоминает мне первую сцену в “Diablo II”. Кайфово. Километра за два до Ак-Кема набрели на стоянку туристов. Костёр, люди, лошади… Люди предложили встать рядом с ними. Бородей согласился. Против этого были все, кроме него и Ромыча, но с Бородеем спорить сложно. Поставились метрах в 30-ти от соседей. Они нас угостили несколькими сигаретами лёгкого «Парламента». Поужинали и, немного посидев, разбрелись по палаткам. Нина по-прежнему стесняется переселяться ко мне, боясь смешков остальных. Глупо, по-моему. Мрачно засыпаю.

Сегодня с утра дежурит Ромыч. Встали, позавтракали, собираемся. Погода довольно ясная, но облака угрожают это положение вещей исправить. Вышли. Теперь плеер по дороге слушаю я, Led Zeppelin I и II. Кайфово. Где-то через полчаса дошли до Ак-Кема. Через него и впрямь восстановлен мост, переходить вброд не пришлось. Зато минут за 5 до моста начал накрапывать дождь, который, впрочем, довольно скоро сошёл на нет. Лезем вверх к Кузуяку. Идётся на удивление легко. На привале, на том месте, где я ночевал по дороге обратно в Тюнгур в прошлом году, Егор нашёл заначку чёрного «Бородинского» хлеба и, дождавшись остальных, мы перекусили им и палкой колбасы, которая у нас оставалась. А дойдя до избушки, обнаружили в ней пакет с сухарями, бутылку кетчупа, сахар и прочие крупы. Сухари, кетчуп и сахар схомячили. Это уже не поход, а пикник чревоугодников. Там же в избушке Бородей принял моё предложение побежать вперёд тем, кто быстро ходит, чтобы успеть затариться в Тюнгуре продуктами, пивом и прочими радостями жизни. К закрытию магазинов в Кучерле мы явно не успеваем, но в Тюнгуре магазины работают подольше. В результате, вперёд вырвались я, Нина и Миха. До перевала успел ещё послушать Хендрикса. На подъёме Миха с Ниной стрельнули у туристов пару сигарет. Покурив, стали спускаться вниз. Настроение кайфовое. В плеере играют “Dire Straits”, Нина что-то наяривает на флейте, моросит небольшой дождь. Довольно быстро спустились к полю. Нина немного отстала, и мы с Михой решили её подождать. Когда она подошла, мимо нас вверх к Кузуяку с жуткими звуками проломилась целая куча молодняка. В хвосте этой процессии шёл упитанный весёлый мужик, с компасом на верёвочке, болтающимся на пузе. Руководитель группы. Он угостил нас тремя сигаретами и спросил, видели ли мы трактор, который прёт их вещи на Кузуяк. Трактор мы не видели, но слышали. Надеемся, что на обратном пути в Тюнгур он нас подбросит. Так и произошло. Догнал он нас минут через 10 после того, как мы перешли поле, и всего за 5 рублёв с носа мы доехали с ветерком до «Высотника». Едва выпрыгнув из кузова, купили у бабки две лепёшки, и принялись жевать. Подошёл какой-то человек с турбазы напротив «Высотника» и предложил все радости жизни: стоянку на территории турбазы по 20 рублей с человека в сутки, баню (50 руб./чел.) и машину, на которой можно, вкусив всех этих благ, побыстрее отсюда свалить. Решили пока ничего не решать, а просто дождаться Бородея с остальными. Оставили рюкзаки на турбазе и пошли в Тюнгур шляться по магазинам. «Элегия» — магазин сразу за мостом — оказалась закрыта. Что-то вроде перераскладки. У магазина в изрядном подпитии тусил местный алкаш, Сергей. Его я видел ещё в прошлом году — в точно таком же состоянии он предлагал мне взять лошадь «всего за триста рублей». Видимо, с Ниной он тоже как-то успел познакомиться, так как тут же полез с ней очень тепло здороваться. Будучи отшит, на вопрос о времени неработоспособности магазина, ответил, что минут через 15 должен открыться. Мы не стали ждать открытия и пошли в центральный. Было ещё довольно рано, и мы решили сначала просто взять пива и сигарет и спокойно решить, что именно будем покупать на сегодняшний ужин и завтрашний завтрак. Но спокойно попить пивка и покурить всё же не удалось. Сначала объявился всё тот же Сергей, потом подрулили ещё какие-то пьяные алтайцы. Их очень сложно послать. Они просто-напросто не посылаются. Не гнать же их пинками в сторону… Продавщица в магазине сказала, что «Элегия» откроется только завтра утром, и мы затарились продуктами у неё. Свои деньги я не взял — слишком уж далеко в рюкзаке они у меня лежали. Потратили почти все Нинины, около семисот рублей, и вернулись на турбазу. Минут через 10 подрулил Бородей с ребятами и объявил, что ставиться на турбазе не будем ни под каким предлогом. Встали на берегу Катуни минутах в 15 ходьбы от базы. Разложились, поужинали, пьём купленную в Тюнгуре водку. Немного дунули набранной Ниной около Ак-Кема травы. Почти не вставило. Мало-помалу все разошлись спать. Нина спросила, может ли она переселиться сегодня ко мне. Отказать я просто не мог. С дикими угрызениями совести разбудил Юру и объяснил ему ситуацию. Он великодушно собрался и переехал в палатку к Михе. Потом мы ещё долго сидели вдвоём с Ниной у костра, до самого рассвета, разговаривали, пили, играли на гитаре и флейте. Над нами летали какие-то вертолёты, на другом берегу Катуни мычало целое стадо коров. Это было действительно здорово. Наконец, что-то около 7-ми утра, заснули.

Проснулись довольно поздно. Позавтракав, стали обсуждать планы на ближайшее будущее. Народ хочет в Москву. Бородей в Москву не хочет. В результате Бородей с ребятами решили сегодня устроить днёвку, а завтра выехать в Бийск. Мы с Ниной решили забить на Теректу — трава в этом году явно не уродилась. Я предложил ей уехать со мной в Москву. Она согласилась. Так что возвращаемся все вместе. Сегодня ей надо появиться в Катанде, уволиться с метеостанции, кое-что забрать и уладить ещё некоторые дела. Я, Нина, Бородей, Саня и Миха пошли на турбазу узнать, когда, как и на чём можно будет отсюда уехать. Вечером отправляется микроавтобус в Бийск, и мы решили уехать с ним. Мы с Ниной зашли в «Элегию» купить сигарет и мороженого и, голосуя, пошли по дороге в сторону Катанды. Где-то через полчаса нам всё же удалось застопить встречную копейку. Водителем оказался бывший начальник ГМС «Ак-Кем». Не помню, как его зовут. Доехали за полтинник. На метеостанции в Катанде оказались Саша — проводник, его жена и дети. Выяснилось, что все, кто нужен Нине, сейчас на покосе. Придётся ждать 7-мичасового срока, чтобы связаться по рации с ГМС «Ак-Кем» и сообщить об увольнении. Чтобы убить время, прогулялись до магазина, купили пива. Продавщица сказала, что в соседнем магазине есть колбаса — мы с Ниной решили немного перекусить — но сейчас он закрыт на обед. Решили прогуляться до дома Лены, сотрудника метеостанции в Катанде. Татьяна сказала, что сегодняшний 7-мичасовой срок сдаёт она, и Нина решила попросить Лену передать сообщение на «Ак-Кем». Тогда нам не пришлось бы торчать здесь до 7 часов. Следуя указаниям местных, постучались в один из домов. Вышла незнакомая девушка и сказала, что Лена на покосе и будет хрен знает когда. Странно. Вернулись к магазину, купили колбасу, печенье и пару бананов. Сидим на небольшом заборчике, поедаем всё это дело и пьём пиво. Мимо проехал «жигуль» с начальником катандинской ГМС. Заявление об увольнении можно было бы отдать ему, но он умчался дальше. Привязалась какая-то толстая алкоголичка, явно не в себе. Стала клянчить сначала печенье, потом колбасу, а, увидев пиво, и вовсе вошла в угар. Сначала мы её просто посылали, потом посылали в грубой форме. Ноль эффекта. Нина сказала, что мы просто не сможем после неё пить пиво, и это ужасное создание подорвалось найти стакан. Искала она его довольно долго, но в результате всё же нашла какую-то ёмкость, куда мы ей и отлили немного пива, после чего нам всё же удалось её послать куда подальше. Жуткий посёлочек. Прямо напротив нас — местная больница. За забором, метрах в двух от пыльного перекрёстка, на грязных верёвках сушится «стерильное» бельё. Я подошёл к раздолбанному «Москвичу», попробовать договориться о том, чтобы нас где-то через час подбросили до Тюнгура. Эти идиоты попросили за это 300 рублей. Вернулись на метеостанцию. Татьяна угостила нас чаем со сметаной, помидорами и прочими прелестями цивилизации. Кайф. Выяснилось, кстати, что мы долбились в дом не к той Лене. Здесь их две — с одинаковыми именами и фамилиями. Около 7-ми Нина пошла передать сообщение на «Ак-Кем». Жду её на крыльце. Где-то полвосьмого она вернулась, сказала, что всё уладила, и мы, попрощавшись с хозяевами, двинули по дороге к Тюнгуру. Ещё в Катанде удалось договориться с водителем «пятёрки», и он за стольник добросил нас до Тюнгура. Пришли на нашу стоянку на берегу Катуни и, немного потормозив, стали собираться. Бородей расколотил лежавшую в пакете бутылку водки, спешно слил остатки в мою немытую после гречки с тушёнкой миску, а уже оттуда в другую пустую бутылку. Оригинальный напиток получился. Собрались и уже в темноте, около 10-ти, пришли на турбазу. Погрузились в микроавтобус и выехали из Тюнгура.

К утру приехали в Бийск. В автобусе даже удалось немного вздремнуть, несмотря на жуткий шансон, который водила постоянно крутил. Как обычно, в общем. Одна кассета говна на всю дорогу. Приехав в Бийск, решили ехать в Новосиб на автобусе. Автобус отходит в час дня…

Здесь дневник заканчивается, но, в общем, ничего особо интересного дальше и не было. Доехали нормально, весело и, что немаловажно, в полном составе.