Однажды в студёную зимнюю пору В град стольный сквозь брюкву проник Никодим. У зубчатых стен он лопатой взрыл нору, И ели весьма потешались над ним. «Вот видишь, Марфуша, я тоже не лапоть!» — Писал на листочке он в грязной дыре — «А главное — некому мозг мой прокапать В осклизлой, но славной советской норе. Хотя, скучновато здесь… грустные рожи Отдавших себя за служенье стране… Но тут недалече строеньеце с ложем. Прорвёмся. Тем паче лопатка при мне. Уж несколько лет, прерываясь на репку, Точил и зубатил лопатой гранит. Однако, узрев вместо камушков лепку, Со злости достал из порток динамит. Театр отстроили лучше былого. Однако ж озлобился наш Никодим. Отраду при виде картавого плова Затмили полсиськи и злой Херувим. С тех пор так и рыщет под нами копатель, К обеду кидая лягушек в ведро. А мы ведь не ведали, мы ведь не знали, Что так появилось второе метро.
Сегодня осень. Холодные крыши собирают капли с тёмного неба и сбрасывают их вниз, пугая сонных ворон. Листья падают на землю.