Начало истории группы “Octopus” затерялось где-то в начале 1997 года. Никто сейчас не помнит точной даты образования группы. Может быть, потому, что точной даты нет. Просто как-то промозглым утром учебного дня в одной из тех старых квартир старых домов, где уже тогда начинал проваливаться пол, собрались четверо человек лет 15-16-ти. Они весело проводили время, слушали группу “The Doors”… в общем, им было почему-то весело. И вот, чем-то подкрепившись, они решили создать рок-группу. Это можно назвать началом группы “Octopus”, но не стоит, потому что тогда она так и не была создана. Четверо повеселились и разошлись. Их ФИО’ы: Дмитрий Соколов, на квартире у которого и происходило сборище, Иван Скоробогатько, Пётр Щучкин и Алексей Климченко.
Второе рождение осьминога (octopus — осьминог (лат.)) состоялось в результате разговора Скоробогатько и Соколова. Вопреки всем ожиданиям, в их умах не умерла идея о создании группы, и спустя несколько месяцев после первой идеи о её создании она всё же была создана. То время и можно считать началом проблем, связанных с полным отсутствием инструментов, отсутствием полного музыкального образования и неопределенности, связанной с составом группы. Тем не менее, уже в ближайшие после этого дни Дима Соколов и Иван Скоробогатько вновь собрались и, стуча вилками по столу, чем крайне озлобили соседей, стали петь что-то неприличное. К лету 1997-ого были готовы (довольно относительно готовы) штуки 4-5 песен, о которых сейчас уже никто не помнит. К тому времени у группы появляется синтезатор “Yamaha”, на котором и гремит ужасающими звуками новоиспеченный вокально-инструментальный ансамбль. Музыку и слова пишет, в основном, Соколов.
Тогда же стал определяться и стиль группы. Вначале эта была какая-то альтернативно-арабская белибердень, непонятная абсолютно никому, включая и людей, её игравших. Далее настал кризис «блюза», непостижимым образом замешанного на элементах арт-рока и психоделической импровизации. Достаточно сказать, что основное влияние на музыку группы в то время оказывали такие столпы, как “King Crimson”, “Led Zeppelin” и “The Doors”.
В отличие от звука группы, её имя рождалось куда более долго и мучительно. Творческая мысль участников металась от «Санитаров» и «Параграфа» до чего-то связанного с конгломератом долгоносиков. В конце концов, чей-то взгляд упал на компиляцию бессмертных творений Сида Барретта под названием “Octopus”, и проблема была решена. Экстаз от удачного выбора названия был связан ещё и с тем, что у осьминогов, как правило, восемь ног, а группа изначально задумывалась как квартет. Несложный подсчёт однозначно указывал на чёткое соответствие общего количества ног членов группы и количества щупальцев большинства известных человечеству осьминогов. Однако, как осьминоги порой лишаются некоторых своих членов, так и члены группы “Octopus”, порой упорно не могут определиться с функционалом и количеством своих щупальцев. Так, изначально предполагалось, что Дима Соколов будет извращаться на гитаре и петь, Иван Скоробогатько играть на басе, а Пётр Щучкин лупить по клавишам. Потом привилегию рвать гитарные струны некоторое время оспаривали Скоробогатько и Лёша (Нихтферштейн) Климченко (который сначала, вроде, хотел барабанить, но не мог этого делать за отсутствием ударной установки). Соколов на это время переквалифицировался в басисты. Рвать гитарные струны, в результате, начал Ваня, а Нихтферштейн вообще ушёл из группы. Так они и играли некоторое время, по прошествии которого Дима с Ваней поменялись инструментами. И вот уже этот состав (Соколов — гитара и «вокал», Скоробогатько — бас, Щучкин — клавишные) на довольно продолжительное время и устоялся. Барабанщика не было; осьминог получился инвалидом.
Пошли долгие, но отнюдь не скучные творческие будни. Была куплена электрогитара “A.S.P.”, почему-то сделанная из берёзы, и довольно приличная (в первые несколько месяцев своего функционирования) басуха. Наплодилось около сорока в разной степени завершённости песен, записями коих и обросли горы магнитофонных бобин и кассет… Впрочем, бо́льшая часть этих композиций впоследствии была успешно предана забвению. Группа занималась исключительно репетициями и импровизированием на квартире Соколова, а также «корпоративными» вечеринками, перерастающими в разнузданные оргии.
Вся эта вакханалия продолжалась вплоть до начала 2001-го года, когда Соколову позвонил какой-то продюсер и предложил организацию концертов и прочие радости шоу-бизнеса. Соколов почесал репу и решил записать хоть какой-нибудь демо-диск. Через пару недель стало окончательно ясно, что запись оного займёт никак не меньше месяца-двух по причине полного отсутствия дисциплины музыкантов как таковой. В результате были собраны просто наиболее удачные существующие записи и скомпонованы в демо-альбом под названием “13” по числу дорожек на диске. Альбом был услышан, большей частью одобрен, и аккурат перед первым концертом группа развалилась.
Версии о причинах этого события разными людьми, как самими музыкантами, так и друзьями оных, приводились абсолютно разные. Впрочем, все они в той или иной степени отражали реальное положение дел. Пожалуй, основной причиной явилось всё то же легендарное раздолбайство музыкантов группы вкупе с их неготовностью к серьёзной работе.
Дима почесал репу и стал неспеша подыскивать единомышленников для нового состава группы. Единомышленники периодически находились, но, видимо, мыслили всё же не совсем едино для того, чтобы войти в состав обновлённой группы. Однако, мыслили достаточно едино, чтобы наплодить в соавторстве с Соколовым кучу мертворождённых проектов, из которых подаёт хоть какие-то признаки жизни только проект «Ниа и Смоллетт за оздоровление отечественной гинекологии».
Вплоть до конца 2003-го года Соколов и Скоробогатько, запершись у себя на кухнях, в туалетах и на репетиционных базах, пишут и аранжируют новые песни и джемуют в «Би-Би Кинге».
В хеллоуиновскую ночь 2003-го года пред светлые пьяные очи Соколова предстал некто по имени Паша, сказал, что играет на клавишных и между прочим слышал, что «Диманыч собирает группу». Диманыч сказал «угу», сыграл на гитаре пару своих вещей и предложил попробовать как-нибудь поиграть вместе.
За название новой группы решили взять странное словосочетание “Nia Ou Veas”, которое не значит ровно ничего ни на одном из известных человечеству языках, и если уж говорить всю правду, то в его появлении виновата прежде всего система кодировок операционной системы “Windows” — почти так смотрелось название одной импровизационной записи «Смерть Осьминога».
Оставалось найти басиста и ударника. Это оказалось задачей не из лёгких, учитывая то, какую музыку играли Дима с Пашей. Вечная история — либо потенциальный барабанщик очень хорошо умеет лупить по всем своим барабанам, но при этом ему абсолютно по барабану, что именно лупить, либо он очень даже замечательно въезжает в музыку, имеет кучу хороших идей и умеет пить, но при этом видел ударную установку только один раз в жизни, и то по телевизору. С басистами было примерно то же самое. Ненадолго к группе присоединился Ванес, бывший басист “Octopus’а”, но потом свалил, уверенно решив завязать с музыкой.
Тем не менее, “Nia Ou Veas” активно приступили к репетициям. За время своего свободного плавания у Соколова накопилось достаточно разного материала, который новоиспечённая группа и принялись изувековечивать Клавишами. Первое время за неимением какой бы то ни было репетиционной базы, репетиции происходили у Соколова на квартире, а некоторое время спустя Ванес устроился работать смотрителем в Зверевский центр, куда и пригласил репетировать по ночам.
Примерно тогда же с группой на басу стал играть Миха Дронов. Несколько месяцев все веселились по ночам в Зверевском, а потом всех оттуда попёрли. Заодно решили сменить басиста, но вместо этого нашли барабанщика — Олега Рычковского. Стали искать басиста…
Как ни странно, за эти полтора года у группы появилась вполне законченная программа вещей из пятнадцати, студийную запись которых решили отложить до того замечательного времени, когда наконец-то всё устаканится с составом.
Однако примерно в это время Диманыч, ползая по интернету в поисках записей «Ньюанса», набрёл на сайт проекта “WebRock on CD”, куда и закачал между делом пару записей времён “Octopus’а” и свободного плавания. Участникам проекта записи понравились, и было решено быстренько сварганить альбом. Были пересведены уже существующие записи, в жутком угаре за три дня записаны ещё несколько вещей, всё это дело отмастерили, и получился альбом «На волне», который, впрочем, по большому счёту до поры до времени «лёг в стол».
Устаканивание же с составом группы шло своим чередом. Олега за барабанами сменил Игорь, который до этого играл в основном нечто металлическое; некоторые достаточно фолковские песни группы с карданом зазвучали неподражаемо. Вернулся на бас Ванес.
Незадолго до окончания работ над альбомом было решено отказаться от названия “Nia Ou Veas” — во-первых, все, получая ответ на вопрос о названии группы, раз по десять переспрашивали «Чего?» и никогда не запоминали этого ответа, а во-вторых, даже если бы хоть кто-нибудь название группы и запомнил, выговорить это название у него шансов было бы немного. Решили вернуться к “Octopus’у”.
Зимой 2006-2007 группа дала два концерта и… та-дам! — снова успешно развалилась. Причины были самые разные, примечательно лишь то, что они все вместе одновременно привели к такому результату.
В последующие годы члены группы играют то тут, то там, иногда собираясь вместе, но лишь ненадолго. 2010-ые для Соколова проходят довольно бездарно, хотя тот и пишет музыку «в стол». Всё больше алкоголя, всё меньше музыки. В конце концов, в декабре 2019-го тот попадает в реабилитационный центр, где и проводит полтора года. Как ни странно, это идёт ему на пользу. В центре он несёт функцию «менестреля», становясь местной достопримечательностью. Это даёт ему повод серьёзно задуматься над своей раздолбайской жизнью, и, вернувшись, наконец, домой летом 2021-го, Соколов снова собирает группу в новом составе.