— Парень, глянь. Это то, что ты ищешь.
— Охренел ты что ли, Нилкре? Это же судьба!
— Ну так что же? Судьба мысли. Лучшего и искать не надо.
— Твою мать! Ты представляешь, что может быть, если для восстановления барьера я использую судьбу мысли? Ты прав. Лучшего материала не сыскать. Только вот барьер этот потом… Как бы это без мата… Знаешь, это всё равно, что в конструкции ветряной мельницы использовать турбину от самолёта. Зерно будет в шоке.
— Ты о чем? Я не понимаю.
— Ещё бы, Внешний Страж.
Огромная лиловая рептилия недоуменно пожала всеми пятью плечами и оставила на своём месте ещё один образ. Неподалёку кто-то издал жуткий вопль.
— Опять. — Собеседник лиловой ящерицы, огромный ясень со стволом, стянутым светящимися обручами, и одним большим глазом, с недоумением огляделся вокруг.
— Это пятью минутами раньше. Пойду посмотрю.
Рептилия задрожала и, издав жуткий грохот, исчезла.
Прошла вечность, и Нилкре появился вновь.
— Всего лишь смерть.
— Знаешь… С тех пор, как я стал Хранителем Барьера, никак не могу привыкнуть к подобному устройству мира. Время и пространство здесь меня повергают в полное смятение. — Ясень недовольно передёрнул кроной.
Спустя миллиард лет Нилкре спросил:
— Слушай, Данремм, а кем ты был до этого? До того как стал Хранителем?
— Планетой в одной из складок. Слышал о подобной форме?
— Пока нет. Ни одной мысли об этом через меня ещё не прошло.
— Ну, ты и живёшь здесь недавно. Как, впрочем, и я. — Данремм задумчиво оглянулся вокруг. — Мир Мыслей… Забавно, всё-таки. И ты, и я однажды были мыслями, и, возможно, вот эта, к примеру, это ты… Или я.
Рептилия поймала одну из проносящихся сквозь время мыслей, и та испуганно запищала, не понимая, что с ней произошло.
— Знаешь, наверно это всё-таки. ты. Смотри, как пищит сердито!
Внешний Страж и Хранитель Барьера весело расхохотались.
Посыпались звезды, тут же превращающиеся в снег.